Читать «Инга» онлайн - страница 68

— Да. С дитями тяжело. Я понимаю. Маленькие детки — мелкие бедки, большие детки — большие бедки, Валера-янна. Твоя вот выросла. А кажись, вчера тока Зойку на рыбалку брал. Это сколько? Двадцать уже лет тому, что ли? Двадцать пять. Или тридцать? Да…

От звездочки в большой руке Саныча осталась одна серединка и он, покрутив, положил ее на стол.

— Так я что хочу сказать. Уедет этот ее хахаль, и хорошо. Ты и сама знаешь. А от Сереги Горчичникова ее держи подальше. Не будет там толку, вот точно — не будет.

У Вивы похолодели виски, будто прошлась по коже ментоловым карандашиком.

— Саныч. При чем тут Горчичников, ты о чем?

Густые брови Саныча поползли вверх. Снимая очки, он внимательно глянул на расстроенную соседку.

— Думал, знаешь. Каждый день вижу, то вместе куда идут, то стоят, болтают. Она его — Сережа, Сережа. Ну, ты не волнуйся так. Оно может просто…

Фраза повисла в воздухе. Что именно просто, Саныч не придумал и потому стал доедать печенье. А Вива отпила чаю, обдумывая новые напасти.

Кто ж в Лесном не знает Серегу Горчика. Худой, быстрый, руки вечно в карманах, глаза такие, как ножичком режет, и сразу в дырках сквознячок. На таких в кино хорошо смотреть, из темного зала ахать, экий, мол, острый негодяй. А в жизни от Горчиков одни неприятности. И чем к нему ближе, тем их больше.

— В отца пошел, — рассказывал Саныч, стараясь Виву успокоить, и получается, вроде как защищая мальчика, — отца его жена, Валентина, прям со свету сживала. Есть такие дурные бабы, рот откроет и с визгами. А с Иваном рази ж так можно? Я с ним на судоремонтном работал, ну то давно еще. Когда Сережка еще в коляске ездил. Сидим, курим, и тут оп — тащит она коляску, за проходной. И Ванька аж на глазах с лица спадает. Окурок кинет и бегом к ней, чтоб значит, подальше увести, чтоб мы не слыхали. А попробуй не услыхай. Что сирена пароходная. Так что у них одно за другое цеплялось. Чем громче Валька орет, тем Ванька позже домой, а чем он позже, тем больше орет. Ну и сбежал он от нее. С буфетчицей, что на прогулочном на практике была. Молодая девка, большая, молчала все время. Глаза телячьи, опустит, подымет, и — молчит. Я так думаю, этим своим молчанием она его и приклеила. Ну, може и любовь. А Валька как с цепи сорвалась, докажу сволочу бывшему, что я краля хоть куда. Так что, пока Серега слезьми заходился, она все по набережной бегала. И щас вот. Тоже.

Саныч положил на скатерть большую руку и растопырил пальцы. Мерно перечисляя, прижимал к ладони по одному.

— Драться в школе — ну то с первого ж класса. Так? Кажен год убегал, пока вот не вошел в возраст. Думаю, к отцу стремился. А где ж его щас найдешь уже — отца-то. Еще что? Мелочь воровал в раздевалке. Подрос, стал ганжу толкать, ну, пару раз прищемили, вроде перестал, а то ж и сесть можно.

Он посмотрел на четыре прижатых пальца. Сообщил дальше:

— А дерется так до сих пор. И как начнет, себя не помнит, упрямый что отец, а злой, получается, весь в мамашу.

Большой палец все еще торчал и Саныч, прижав и его, договорил неловко: