Читать «Самбатион» онлайн - страница 13

в Габбе я любил, и думал, что люблю; было ветрено, шумел лес, в заводях плескалась рыба, вечера были короткими, а ночи наступали мгновенно, и мы жили с нею на склоне зеленой горы. Но тогда я еще не знал, что человек, живущий в лесу один, начинает понимать язык лис, приземистых южных медведей, горных козлов и хорьков — потому что не знал тогда, что живу один. Вино мы хранили в спальне, хлеб в печи, масло в погребе; дрова я приносил из-за дома, а зимою иногда выпадал снег. Но однажды ночью я проснулся от волчьего воя и обнаружил, что мне понятен его горестный язык, я заглянул в ее глаза, и увидел, что она мертва; я плохо спал этой ночью. Утром она ожила, но я уже помнил ее мертвые глаза и стал следить за ней: и ее голоса менялись — мне казалось, что тысячи душ живут в ее теле; я все еще не знал тогда, что тело, в которое мы верим и поселяем ту душу, которую нам хочется в нем видеть, но которое никогда не способно скрыть населяющую его пустоту

и тогда я сказал себе, что человек, ушедший из Кордовы, одинок, и я был одинок, и я пришел к реке Самбатион, я пришел к ней ночью, и на ее берегу я ждал восхода, и я знал, что когда рассветет, на ее другом берегу я увижу нашу родину, находящуюся по ту сторону реки Самбатион; но когда рассвело, и темнота и утренний туман отходили все дальше, я увидел, что эта река шире, чем я думал, шире, чем любая из великих рек, которые я видел в своей жизни, но ее воды были действительно серые и бурные, и грязно-белые барашки, подкатывая к берегу, разбивались о валуны и прибрежные скалы, незаметно вынырнувшие из тумана; наступил день, и край моря слился с краем тускло-серого неба, почти растворив тонкую линию горизонта, чайки кружились над водой, но, сколько ни напрягал зрение, я был не в силах увидеть другой ее берег

на ее берегу я нашел высокое тенистое дерево и, прислонившись к его стволу, ждал наступления шабата: я с детства помнил, что воды Самбатиона останавливаются на шабат и расступаются, и я знал, что когда они расступятся, я буду знать, что наступил шабат; но время текло медленно, и неделя выдалась очень длинной, и шабат не наступал, и волны Самбатиона осыпали меня своими брызгами; мне казалось, что прошло бессчетное число дней, хотя их никак не могло быть больше пяти, и что ночь сотни раз сменяла день; но я знал, что это странное наваждение, ошибка моего воображения, что главное просто ждать, поскольку шабат наступает каждые семь дней, и вода расступается; но потом я понял, что эти шесть дней никогда не кончатся