Читать «Белые Росы» онлайн - страница 20
Алексей Ануфриевич Дударев
Васька сглотнул слюну.
— Пива хочу! Вторую ночь, проклятое, снится... Кажется, подхожу к нашей Росасенке, гляну с берега, а там не вода, а пивко течет... Свежее, пена такая густая, плотная... Я, не раздеваясь, с берега бултых! Ныряю и пью, ныряю и пью... Проснулся — чуть не заплакал от расстройства!
Андрей встал:
— Сейчас принесу...
И тут Ваське что-то стрельнуло. Он вскочил:
— Сымай галстук! — потребовал он, расстегивая свой пиджак и стягивая с головы бумажную пилотку.
— Да ты что? — изумился Андрей.
— И пиджак давай... Посидишь за меня, полчасика заборчик покрасишь... Я сам... Из бочки... Не люблю я в бутылках...
Васька жадно допивал вторую кружку пива. Допил, вытер рукавом братова пиджака губы. Посмотрел на огромные часы, которые висели на площади...
Дернулась минутная стрелка на часах!
Дернул Васька себя за галстук! И побежал вниз по улице...
Перескакивая через три ступеньки, Васька бежал вверх по лестнице. На пятом этаже всем телом ударил в дверь с номером 32. Дверь распахнулась.
— Галюня! — закричал Васька.
— Папка! — зазвенел детский голосок. — Папочка мой! Папка приехал!
Маруся уронила тарелку.
Грустно опустив голову, плелся старый Ходас через деревню. Маленький медный колокольчик, который носила Мурашка на шее, тоскливо позванивал у него в руке: длинь-длинь, длинь-длинь...
Деревня вовсю уже переселялась...
А старик шел, ничего не замечая... Длинь-длинь, длинь-длинь, пел колокольчик.
На скамейке возле своей хаты сидел Гастрит. Веселый.
— Ну как, продал? — спросил он у Ходаса.
Старик тяжело кивнул головой.
— Иди, слезки вытру, — съязвил Г астрит.
Ходас даже головы не повернул, пошел дальше. Гастрит обалдел. Подскочил, догнал...
— Ну брось, брось, — грубостью прикрывая свое сочувствие, сказал он. — К хорошим людям, может, попала, в чистые руки... Че нюни развешиваешь? Сколько взял?
— Сотню...
Гастрит рот раскрыл.
— Корову? За сотню? А, ексель-моксель!
— Старая, говорят... — вздохнул Ходас.
— Так... ее же на мясо сдай, в пять раз больше получишь!
— Не мог я ее на мясо. Понял?
— Ага, — понял Г астрит. — Еще раз понял, что ты остолоп, который на солнце молится... Не обижайся только... Пошли замочим... И корову, и квартиры...
— Я не взял...
— Ладно! Мы сейчас мою тещу малость раскулачим. Пошли, пошли...
Вошли в хату.
— Сейчас мы эту монашку уделаем...
Гастрит нырнул под вышитые рушники, которые прикрывали образа в углу.
— Господи! Прости и помилуй, — пробормотал он и достал откуда-то из-под иконы темную бутылку с полиэтиленовой пробкой. — Вот сейчас по стаканчику влупим и водичкой дольем... Пускай натирается!
— А что она натирает? — осторожно спросил Ходас.
— Поясницу вроде, а может, и еще что... Выдумывает себе болезни и лечится... Водку только переводит зазря! И вот же скажи, что получается! Женки наши помирают, а тещи живут!
— Ну и пускай живет себе на здоровье! — заметил Ходас. — Что тебе, жалко?
— Мне не жалко, — сказал Гастрит, рукавом вытирая бутылку от пыли. — Я просто удивляюсь... Любопытствую. Сейчас огурчиков принесу.
Ходас взял бутылку, посмотрел на свет.
