Читать «Медведев и развитие» онлайн - страница 331

Как-то так у нас повелось в последние десятилетия, что где трезвость и критический взгляд - там перестройка. То есть разрушение этоса. Сказали "трезвость и критический взгляд" - и понеслось: покаяние, переименование улиц, фильм "Адмиралъ" etc.

Иноземцы ухмыляются: "Не понимаете, что такое этос - трезвейте и "окритичнивайтесь" и дальше. Но - под властью Цезаря. А почему бы нет? Он даже поможет вам развить вашу трезвость и вашу критичность. Конечно же, не по отношению к Цезарю".

Элемент #4 - ВЕРА В РОССИЮ.

Опять "И-И". И трезвость с критичностью, И вера.

Вера в Россию рекомендована была Тютчевым. Так он сначала трезвость с критичностью проблематизировал ("умом Россию не понять"), а потом сказал о вере ("в Россию можно только верить").

Для меня бесспорно то, что нужно верить в Россию. Но верить в Россию можно только историософски. "Мы попробуем любовью", - писал Тютчев, противопоставляя Бисмарку (с его "железом и кровью") НАШ историософский принцип симфонии, положенный в основу НАШЕЙ государственности. Нельзя верить в Россию и производить деисториософизацию. Нельзя верить в Россию и рекомендовать только критичность и трезвость (рацио).

НЕЛЬЗЯ сочетать в одном высказывании элементы, заряженные прямо противоположной смысловой энергией.

Да, Постмодернизм пренебрегает таким НЕЛЬЗЯ. Но за счет чего? За счет выхолащивания смысловой энергии вообще и соединения "освобожденных" от нее элементов по принципу так называемых склеек.

Склейте из кусков всего, что окажется под рукой, бутафорский меч... Пока вам надо этим мечом размахивать на представлении - что склеенный меч, что выкованный. А когда надо воевать? А ведь скоро будет так надо, что дальше некуда. И что тогда произойдет с постмодернистским мечом, склеенным из несочетаемых друг с другом осколков?

В Послании говорится: "Основу нашей политики должна составить идеология, в центре которой - человек".

Это впечатляло... Неискушенную публику в 1988 году. Теперь неискушенные Посланий не читают. Что же касается искушенных, то они подразделяются на тяготеющих к публицистике (мой российский "далекий собрат по разуму" А. Пионтковский, например) и тяготеющих к научному подходу (мои зарубежные "далекие собратья по разуму" из Сорбонны, Гарварда, Оксфорда и других мест).

Тяготеющие к публицистике, услышав об идеологии, в центре которой человек, скажут: "Все чукчи знают этого человека".

Тяготеющие к научному подходу тонко и деликатно улыбнутся. И промолчат. С их точки зрения (которую я, кстати, не разделяю), идеология умерла в 80-е годы ХХ века, и ей на смену пришла политическая антропология, которая доводит до предела человекоцентричность любого мировоззрения.