Читать «Медведев и развитие» онлайн - страница 255

Владимир Владимирович Путин, в отличие от меня, блестяще владеет немецким языком. И он может насладиться прочтением писем графа Йорка фон Вартенбурга в оригинале (Briefwechsel zwischen Wilhelm Dilthey und dem Grafen Paul Yorck von Wartenburg 1877-1897, Halle a. d. S. 1923).

Я убежден, что и прочтение этих писем, и прочтение откровений других выдающихся людей, говоривших о подготовленном к захоронению проекте Модерн, и порожденный этим прочтением иной взгляд на нашу реальность – могли бы многое изменить. В частности, прекратить несвоевременные разговоры о модернизации как таковой. И уж о модернизации мягкой, открытой и органичной – тем более.

Один царедворец скажет: "Нашим лидерам недосуг". Другой добавит: "Им Иван Ильин нравится". Нравиться могут и должны барышни. Что же до Ивана Ильина, то он был просто заворожен тем мироощущением и миропониманием, которое так тонко выражено графом фон Вартенбургом в его письмах Дильтею.

То, что российским политическим лидерам нравится Иван Ильин и не нравится мобилизация, идеологизация и прочие рецидивы имперскости – понятно. Глухой не услышит.

Сталину, кстати, тоже абсолютно не нравилась индустриализация "от группы А" с ее необходимостью концентрировать главные ресурсы в тяжелой промышленности. Тем более, что ее навязывал Троцкий, требовавший посылать гильотину в деревню. Нравилась же Сталину индустриализация "от группы Б". Та, которую предлагал Бухарин. И он даже искренне восклицал, обращаясь к оппонентам Бухарина: "Вы нашего Бухарчика не трогайте!"

А потом нечто случилось. Называлось это нечто – мировым кризисом. А также... Впрочем, исторические экскурсы должны быть короткими. Случилось нечто, и все. Это называется – сложилась новая объективная ситуация. К этой объективной ситуации добавилось и нечто субъективное. Апокрифы гласят, что Сталину, приехавшему с инспекцией и убежденному в эффективности бухаринской модели, какой-то преуспевающий аграрий той эпохи, позже названный "кулаком", сказал: "А ты, рябой, мне спляши, тогда я, может, тебе и дам хлебушка!"

Сталин и тогда Льва Давыдовича не послушался и гильотину в деревню не послал. Он послал туда нечто, лишенное декоративной прецедентности, столь любимой Троцким. Что именно он туда послал, все мы знаем. И чем это обернулось, знаем. Но войну мы, как-никак, выиграли. А если бы не послал, то не выиграли бы. И все было бы органично, открыто, мирно и по Бухарину. Но только не было бы ни России, ни человечества. А был бы один всемирный Освенцим.

Я не знаю, говорил ли нечто подобное какой-то аграрий Сталину. Но что именно Кондолиза Райс сказала Путину и Медведеву, я знаю точно. Впрочем, Кондолизу Райс я намерен обсудить несколько позже. А сейчас хотел бы завершить цитирование полюбившегося мне графа фон Вартенбурга: "И тогда я наслаждаюсь тихим разговором с собой и общением с духом истории. Он Фаусту в его келье не являлся и маэстро Гете тоже нет".