Читать «Грация и Абсолют» онлайн - страница 146

– Расскажи мне о твоей невесте, – попросила с обезоруживающе наивным интересом.

Лонгин Антонович не отвечал, и она произнесла капризно-обиженно:

– Я хочу знать, что с ней сделали и как ты отплатил.

Его близость с Аликом теперь стала такой, что было немыслимо, как в прошлый раз, уклониться от ответа. Он коротко рассказал, что случилось с Ксенией, умолчав о мести, отделавшись двумя-тремя фразами: отомстило Провидение – насильников перебили эстонские лесные братья, которые действовали в тылу советских войск.

Алик проговорила с задушевностью, какой он ещё не слышал:

– Я благодарна, что ты рассказал мне про неё... я жалею эту девушку... И знаю: ты был с теми лесными братьями! ты пошёл на самоотречение! Это было сильно! Чистая-чистая жертвенность... Я говорю как женщина, которая хотела бы, чтобы её так же любили, чтобы ради неё на то же пошли...

Она опрокинула его навзничь, награждая любовью, – и Лонгину Антоновичу вдруг стало ясно: он переживает то высшее счастье, которого и малая доля не досталась подавляющему большинству живших и живущих на свете.

97

По вечерам и в выходные они стали ездить на дачу. В первую поездку Алика прессовали воспоминания о том, что произошло с ней на этой даче в прошлом году. Выйдя из «волги», она видела себя вышедшей из неё же в тот раз. Кругом были те же яблони, землю, как и тогда, усыпала падалица. Но теперь Алик хозяйкой направилась к просторному дому, обсаженному кустами, и за нею следовал влюблённый прирученный Лонгин Антонович.

В комнате, где разыгралась незабываемая сцена, она на несколько секунд замерла в буре эмоций, потом представилось, как недавно Виктор вошёл сюда с Галей… Алик обернулась к профессору и сказала мстительно-злым голосом:

– Мы сейчас же истопим баню и попаримся!

В первый миг её тон озадачил его, но, внимательно глядя ей в глаза, Лонгин Антонович всё понял.

Они понаслаждались перед тем как париться, и волнение оттого, что тут Виктор парился с Людой, а затем с Галей, делало Алика по-особенному яростно-изощрённой в ласках и требованиях.

После бани пили чай из самовара, и без чаепития уже не обходился ни один приезд. Дегустировали ягодные наливки, в обилии заготовленные Юрычем, и Алик со всей остротой внимания слушала Лонгина Антоновича, который приобщал её к своему восприятию мира. Ей было занятно, как он оправдывает свою работу на немцев:

– Я работал, прежде всего, на себя. Так получилось, что у немцев для этого оказались самые благоприятные условия.

– Но ты предал родину, – произнесла Алик без обычного для таких оборотов негодования.

Лонгин Антонович с минуту потягивал из стакана малиновую наливку. Родина, начал он, была у русских до октября семнадцатого года. Была она и у Ленина и его приспешников. Но они хотели личной власти над родиной и стали открыто бороться за её поражение в войне. Они отдали противнику Белоруссию, Украину с Крымом, Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Закавказье: чтобы, сидя в Москве, сохранять личную власть.