Читать «Ошибка создателя (сборник)» онлайн - страница 3
Виктор Колупаев
Сатирическая фантастика любима читателями не меньше, чем другие ее разделы. Достаточно вспомнить «Нос» Гоголя, разгуливающий по Невскому проспекту в генеральском мундире, или органчик в голове градоначальника у Салтыкова-Щедрина. Помнят читатели л такие книги, как "Восстание ангелов" Анатоля Франса, его же "Остров пингвинов", "Янки при дворе короля Артура" Марка Твена или "Войну с саламандрами" Карела Чапека. Обличающая их сила в том, что обыденное, привычное соприкасается с неожиданным (фантастическим!) и от этого становится особенно выпуклым.
Использование фантастического допущения как литературный прием предполагает полную неправдоподобность этого допущения (скажем, движение во времени назад в нарушение закона причинности, невидимость материального тела, отрыв от Земли материка и т. п.).
Читатель поверит в происходящее, если писатель, подобно Уэллсу, Марку Твену или Гоголю, достоверно покажет среду, в которой живет и действует его герой, узнает в нем близкого ему современника с его привлекательными или отталкивающими чертами.
Секрет здесь в том, что фантастическая литература попадает под действие общих законов литературы, призванной отражать жизнь.
Но фантастическая литература делает это зеркало «волшебным», увеличивающим, показывающим то, что в обычном зеркале незаметно.
Обязателен ли элемент предвидения для научно-фантастической литературы? Должны ли современные фантасты стремиться к «поучению» деятелей науки? Думаю, что нет. У литературы свои задачи, отличные от науки. Но попутно иной раз ученый и может найти в литературном произведении нечто ценное для него, поскольку произведение это, как мы уже говорили, отражает жизнь, по крайней мере, в угаданных тенденциях развития и чаяниях.
И нельзя, конечно, судить фантастов, как оракулов, по тому, насколько они более точно, чем, скажем, синоптики — погоду, угадают грядущие достижения человечества. Важно лишь то, насколько созвучны их произведения нашим мечтам, насколько удачно их гипотетические достижения помогают раскрыть образы героев и воплотить основную гуманистическую идею произведения.
Вместе с тем, фантастическая литература разнообразна, не перечислить всех ее направлений, и каждое из них имеет право на существование, разумеется, если оно отвечает задачам нашей советской литературы. Возможен и прогноз, возможен и памфлет, возможно и предостережение.
С этих позиций мне и хотелось бы представить читателям трех новых фантастов-сибиряков.
У каждого из них собственный почерк, собственная область творчества.
В рассказах Виктора Колупаева читатель встретится с самой, казалось бы, обыкновенной жизнью, с нашей современностью, со столь близкими мне, былому томичу, Университетской рощей или Лагерным садом, но… эта обыденность у Колупаева пронизана фантастическими допущениями. Пусть они и невозможны, но они позволяют автору увидеть и показать обыденность с неожиданной стороны.
Что проходит перед мысленным взором человека за миг до его гибели? Говорят, чуть ли не вся жизнь. Впрочем, этого никто не мог проверить. А быть может, не прошлая жизнь, а мечта о том, что могло бы быть?