Читать «Солдаты России» онлайн - страница 2

2

Был танк подбит при первом свете дня.

Оделась пламенем его броня.

Эсэсовцы танкистов окружили.

Но созданы, должно быть, из огня,

Солдаты и в огне, сражаясь, жили.

Сражались до конца. Но нет конца

Там, где, как солнце, светятся сердца,

И этот свет — вечно живая сила.

Сражались гак, как родина учила

Своих любимых, любящих сынов,

Свою надежду — молодое племя…

3

Здесь хорошо гулять по вечерам.

Везде, во всем желанной жизни звуки.

Бойцы стоят, и связаны их руки,

И на веревки льется кровь из ран.

На грани смерти, на последней грани,

Стоят… Не каждый видеть смерть привык.

И деланно спокойно штурмовик

Сказал, держа свой револьвер в кармане:

«Вы молоды, и жаль мне молодых.

Смотрите, как чудесно жить на свете

И как легко остаться вам в живых:

Лишь на мои вопросы вы ответьте».

Тут Николай Поддубный произнес, —

Согласны были все с его ответом:

«Ты нам осточертел, фашистский пес.

Мы — русские, не забывай об этом!»

Такая сила в тех словах жила,

Такая гордость, ненависть такая,

Что до кости фашистов обожгла,

Невольно трепетать их заставляя.

«Мы — русские!» Как видно, этих слов

Они постигли точное значенье.

Захватчиков седьмое поколенье,

Они от русских бегали штыков:

Знакомы им и Новгород и Псков,

Запомнилось им озеро Чудское,

И Подмосковья жесткие снега,

И Сталинград, и Курская дуга.

Они в чертах Матросова и Зои

Черты России стали различать.

И опыт им подсказывал опять,

Что не сломить характер тот железный,

Что будут уговоры бесполезны,

Что пытками не победить таких…

Поэтому убили семерых.

4

Они убили русских семерых,

Аварца лишь оставили в живых.

Вокруг лежат убитые друзья, —

Их кровь, еще горячая, струится, —

А он стоит, как раненая птица,

И крыльями пошевелить нельзя.

На смерть товарищей глядит без страха

Танкист, земляк мой, горец из Ахваха,

Глядит на них, завидует он им,

Он рядом с ними хочет лечь восьмым.

В его душе тревога и обида:

«Зачем я жив? Настал ведь мой черед!»

Враги не знают Магомед-Загида,

Им неизвестен горский мой народ,

Они лукавят: «Русские убиты,

А ты — чужой им, ты совсем другой,

К погибели ненужной не спеши ты».

…Земляк, всегда гордились мы тобой,

И знаю: в это страшное мгновенье

Ты горцев вспоминал, свое селенье,

И реку, что несется между скал,

Ты именем аварским называл.

Но как в твоей душе заныла рана,

Всех ран твоих острей, товарищ мой.

Когда тебе, джигиту Дагестана,

Сказали, будто русским ты чужой!

Ты поднял черные свои ресницы, —

Нет, не слеза блеснула, а гроза!

Сначала плюнул ты врагам в глаза,

Потом сказал им, гордый, смуглолицый:

«Я — русский, я — советский человек,