Читать «Тридцать лет среди индейцев» онлайн - страница 154

По прибытии в Пембину мы устроили попойку, как полагается отряду, вернувшемуся из похода. Я принял в ней участие, но пил в меру. Когда я был уже навеселе, кто-то презрительно отозвался о моем ружье, поломанном Ва-ме-гон-э-бью. Свой нож я одолжил индейцу, собиравшемуся нарезать табак, но у костра лежала заостренная палка, на которой поджаривают мясо. Я схватил ее и, увидев лошадь Ва-ме-гон-э-бью, стоявшую у его палатки, воткнул палку в бок животного. При этом я громко выкрикивал те же слова, что и Ва-ме-гон-э-бью, когда ломал мое ружье. Лошадь рухнула на землю, но подохла лишь на следующее утро.

Я собирался вернуться к Лесному озеру с пятью другими воинами. Но наш предводитель Ша-гвау-ку-синк после этого случая испугался и еще ночью скрылся на маленьком каноэ. Я не хотел уезжать ни ночью, ни на рассвете, чтобы Ва-ме-гон-э-бью не подумал, что внушает мне страх. Я не отходил далеко от его палатки, пока не увидел его самого и Нет-но-кву. Затем я обменялся рукопожатием со всеми своими друзьями и только после полудня отправился за Ша-гвау-ку-синком, который поджидал меня в лесу. Ва-ме-гон-э-бью не сетовал на потерю лошади. Вероятно, он был даже этим доволен, ведь каждый индеец всегда ждет возмездия за совершенное им правонарушение. Таков обычай индейцев, и человека, не сумевшего отомстить, все презирают.

У Болотного волока (Маскег) нас неожиданно настиг сильный снегопад и жестокий мороз. Деревья трещали на морозе, но вода в болоте еще недостаточно промерзла, чтобы выдержать тяжесть наших тел. В довершение всех бед мы не могли и плыть дальше в своих каноэ. Даже напрягая все силы, не удавалось стронуть лодки с места. Голодные и совсем изнемогшие, мы уселись, чтобы подумать о том, как выйти из положения, как вдруг увидели женщин, которые брели от Лесного озера, волоча свои легкие каноэ по воде, льду и снегу, доходившему им до колена. Это были моя жена, жены Ша-гвау-ку-синка и Ба-по-ваша, которых сопровождала моя теща.

Три других наших спутника направились к Лесному озеру, где остались их жены. Женщины высмеяли нас, оказав, что мы похожи не на воинов, а скорее на старых баб, которые, испугавшись мелкой воды и льда, залезли в примерзшее каноэ и дрожат от холода. Они захватили с собой кукурузу, осетров и другие продукты. С ними мы возвратились к последнему месту нашей стоянки, где отдыхали несколько дней, а затем пошли к реке Ред-Ривер, чтобы провести там зиму.

Снега на Ред-Ривер не было, но стояли такие холода и земля так промерзла, что добыть хоть какую-нибудь дичь казалось невозможным. Несколько дней я охотился без успеха, и мы уже сильно страдали от голода, когда мне с большим трудом удалось подкрасться к болотному лосю. Но только я собрался прицелиться, как прибежала моя любимая собака, которую я оставил в палатке, и спугнула лося. Вернувшись домой, я подозвал собаку к палатке и сказал, что по ее вине вернулся к детям без пищи. После этого я убил собаку и накормил ее мясом семью.

Другие семьи тоже испытывали крайнюю нужду, и меня попросили прибегнуть к охотничьей магии. Тогда я послал Ме-цхик-ко-наума за своим барабаном и, до того как приступить к молитвам и песнопению, велел своей семье лечь в таком положении, чтобы не шевелиться по меньшей мере до полуночи, пока я не кончу. Я всегда ощущал свою полную зависимость от власти какой-то невидимой высшей силы. В минуты отчаяния и опасности это чувство особенно обострялось. Молился я очень ревностно, глубоко убежденный в том, что мои неотступные просьбы дойдут до некоего высшего существа, которое благосклонно им внимает и готово снизойти к мольбам. Я умолял его проникнуться состраданием к горю моей семьи. Назавтра мне удалось убить болотного лося, а вскоре начался сильный снегопад, спасший нас от голодной смерти.