Читать «Рассказы из сборника "Семь гонцов"» онлайн - страница 28

Галеоне - каждый, конечно, может ошибиться, особенно в такую ночь, но похоже, что это именно он, - лежит, бездыханный, в луже: пуля попала ему прямо в лоб. Смерть была мгновенной, пес даже ног не вытянул. Но Дефенденте не желает взглянуть на него. Он спускается во двор, чтобы проверить, не взломан ли замок на двери склада, и, убедившись, что не взломан, желает всем спокойной ночи и отправляется досыпать. "Наконец-то!" Ц говорит он себе, мечтая поспать в свое удовольствие, однако так и не может сомкнуть глаз.

XVIII

Ранним утром, пока не рассвело, двое подмастерьев унесли мертвую собаку, чтобы похоронить ее где-нибудь в поле. Дефенденте побоялся приказать им держать язык а зубами: те могли бы заподозрить неладное. Но он постарался сделать так, чтобы история эта не вызвала пересудов.

Кто же все-таки разболтал о случившемся? Вечером в кафе пекарь сразу же почувствовал, что взгляды присутствующих направлены на него. Но стоило ему поднять глаза, как все тут же отворачивались, словно не желая его настораживать.

"Кто-то у нас, кажется, стрелял сегодня ночью? - после обычных приветствий вдруг спросил кавалер Вернардис. - Серьезная, говорят, схватка произошла сегодня ночью у пекарни?"

"Не знаю, кто это был! - ответил Дефенденте, напуская на себя безразличный вид. - Какие-то подлецы хотели проникнуть на склад. Мелкие воришки. Я сделал два выстрела вслепую, и они удрали".

"Вслепую? - спросил Лучони своим ехидным тоном. - Почему же ты не стрелял прямо в них? Ты ведь их видел!"

"В такую-то темень! Что там можно было разглядеть? Я услышал, как кто-то возится внизу, у двери, и выстрелил из окна наугад".

"И таким образом... отправил на тот свет бедное животное, от которого никому не было никакого вреда".

"А, да-да, - произнес пекарь, как бы что-то припоминая, - я, кажется, подстрелил какую-то собаку.

Не знаю, как уж она там оказалась. Лично я собак не держу".

В кафе воцарилось многозначительное молчание. Все смотрели на пекаря. Торговец канцелярскими товарами Тревалья направился к выходу.

"Н-да... Всего вам хорошего, господа. - Затем, отчеканивая слова, добавил: - Всего хорошего и вам, синьор Сапори!"

"Честь имею", - ответил пекарь и повернулся к нему спиной. Что этот тип хотел сказать? Уж не обвиняют ли они его в убийстве собаки отшельника? Вот она, людская неблагодарность! Их избавили от наваждения, и они же еще нос воротят. Что же это такое? Могли бы в кои веки не таиться.

Бернардис как нельзя более некстати попытался внести в дело ясность:

"Видишь ли, Дефенденте... кое-кто думает, что было бы лучше, если бы ты не убивал эту псину..."

"А что? Я же не нарочно..."

"Нарочно или не нарочно, но, понимаешь, говорят, что это была собака отшельника, и, говорят, лучше было бы оставить ее в покое, это, говорят, грозит нам всякими неприятностями... Ты же знаешь, когда люди начинают болтать..."