Читать «Дневник штурмана» онлайн - страница 20

Сегодня день протекал так же тускло, как и вчера, хотя и неестественно называть тусклыми первые дни среди новых людей. Я присматривалась к бортинженеру, когда мы встречались, и у меня создалось впечатление, что он отчаянно старается выслужиться. Так старается, что боится даже взгляд бросить на предметы, не относящиеся к работе. Он впитывает каждое слово командира, с готовностью внимает первому штурману, не обращая внимания на его неприятную манеру говорить с подчинёнными. Меня такой тон коробит, а немец слушает без тени неудовольствия.

Самым примечательным событием, как всегда, оказался обед. Я заметила, что пассажиры окончательно освоились на корабле, более или менее привыкли друг к другу и среди них даже стали намечаться группы не то единомышленников, не то по интересам. Чёрная статуэтка явно выделяла своего соседа по столу, но это, по-моему, была не совсем служебная симпатия, потому что её большие выразительные глаза слишком подолгу останавливались на его лице. Говорили они о незначительных предметах, но как-то по-особенному, словно за каждой фразой скрывался подтекст. Для меня в их обмене репликами полезным оказалось лишь оброненное мисс Хаббард обращение «Мигель». Похоже, моя коллекция выявленных лиц скоро пополнится. Но всё-таки как неожиданно у людей возникает друг к другу симпатия. Для такой красавицы, как эта негритянка, по внешности скорее бы подошёл китаец Дин Гэн или хотя бы итальянец Мастраяни. Но внешность — не основное в человеке. Внешне я готова любоваться и китайцем, и итальянцем, но мне они несимпатичны, хотя я и не знаю их характеров. У Мастраяни мне не нравится складка у губ, которая кажется мне пренебрежительной, а китаец слишком красив, чтобы быть приятным человеком. Избранник негритянки мне не нравится из-за его массивного подбородка, к которому как-то не идут тонкие губы. Мне кажется, что хорошим человеком должен быть Иван Сергеевич, а после него я сразу выделяю Тартарена, то есть Тома Рока. И мой вкус не особенно оригинален, потому что эти двое объединили вокруг себя группы, где серьёзный разговор перемежается шутками и смехом. Глядя на это оживление, мне стало грустно в своём унылом заточении. Оба моих тюремщика показались мне ненавистными. Мы летим не на увеселительную прогулку, каждому будет угрожать опасность заболеть сумасшествием или манией убийства, каждый будет рисковать расстаться с жизнью при встрече с таким заболевшим. Почему же сейчас, когда трудности впереди, мистер Уэнрайт запрещает разговаривать с этими людьми? Они-то не теряют время даром и стараются использовать его и для обсуждения плана ожидающей их работы и для отдыха.

Блондинка Соня Лунге с увлечением слушала Тома Рока, но потом поворачивалась к Державину, и я не могла определить, чью беседу она считает более занимательной. Сеньор Мастраяни, поляк Ивашкевич и пожилой лысый одутловатый субъект принимали активное участие в разговоре с французом. Эти лица я хорошо запомнила, хотя и не знала ни имени, ни национальности лысого. Армянин Карушанов в основном помалкивал, но иногда с южным излишне пылким темпераментом вклинивался в речь мсье Рока, и тогда живые глаза француза искрились смехом.