Читать «Что-то ужасное вырвалось на волю» онлайн - страница 22

Но что это?

Зов. Отчетливый, несомненный, вполне осмысленный. _Иди ко мне_. Открытый мозг где-то на этом этаже, говорящий не на языке людей, не на языке взие, но использующий те бессловесные общедоступные понятия, которые возникают всякий раз, когда мозг общается с мозгом напрямую. _Иди ко мне. Расскажи мне обо всем. Как мне помочь тебе?_

Охваченный возбуждением, взие скользнул по всему спектру, испустив инфракрасную вспышку, колючий ультрафиолетовый луч, весеннее сияние видимого света, и только после этого овладел собой. Он быстро засек направление, откуда шел зов. Не так уж и далеко: по коридору, пролезть под эту дверь, теперь по этому проходу. _Иди ко мне_. Да. Да. Вытянув телепатический рецептор, нащупывая верный путь, взие мчался на зов.

17.

Мукерджи, подсоединенный к мозгу Сатины, почувствовал неожиданный сокрушающий удар входящего кошмара. Даже в ослабленном виде этот эффект сохранял свою ошеломляющую силу. Он ощутил поразительное воздействие мозга, тронувшего его мозг. А потом в восприимчивом мозге Сатины заклубился...

Стена выше Эвереста. Сатина, пытающаяся добраться до верха, царапает гладкую белую поверхность, вдавливая кончики пальцев в крохотные трещинки. Скатывается на ярд из каждых двух пройденных. Внизу - смутно виднеющаяся яма, выстреливающая языки пламени, извергающая вонючие газы. Уродливые чудовища, с острыми, словно иглы, клыками, ждут, когда она свалится вниз. Стена становится все выше. Воздуха почти нет - ей нечем дышать, в глазах все мутнеет, грязная рука сжимает ее сердце, она чувствует, как кровеносные сосуды отделяются от тела, словно проволока, торчащая из развороченного пластикового потолка. Сила гравитации постоянно растет... больно, гортань крошится, лицо отвратительно обвисает... река страха стремительно заполняет мозг...

- Все это ненастоящее, Сатина. Все это иллюзии. Ничего этого на самом деле нет.

- Да, - говорит она, - да, я знаю, - но Мукерджи отчетливо слышит страх. Ее мускулы подергиваются, на лице проступает румянец и капли пота, глаза трепещут под сомкнутыми веками. Сон продолжается. Сколько она еще выдержит?

- Дай мне, - говорит он. - Дай мне сон.

Она не понимает. Ничего. Мукерджи знает, как это сделать. Он настолько устал, что перестал думать об усталости. Где-то в заколлапсной области он обнаруживает неожиданную силу, которая помогает ему войти в оцепеневшую от ужаса душу и смести там галлюцинации, словно паутину. Теперь они обрушиваются на него. На этот раз непосредственно, а не через мозг Сатины, теперь все эти фантомы резвятся в его черепе. Он чувствует, как расслабляется Сатина, и одновременно сам собирается с силами, чтобы противостоять яростному натиску ужаса, который он вызвал на себя. И он борется. Он отводит от девочки иррациональность и заполняет ею свое сознание, приспосабливается, привыкая мыслить параллельно потоку ужасающих видений.

Он делит с Сатиной то, что предназначено ей одной. Вместе они могут вынести эту ношу. Он несет большую часть ее, но и она, Сатина, несет свою, и никого из них не захлестывает этот парад страшилищ. Они могут смеяться над чудовищами из сна; они могут даже восторгаться ими; ну до чего же буйная фантазия! Вон то существо с сотней голов, этот моток живой медной проволоки, грызущиеся драконы, вон та нечеткая масса острых зубов... разве можно бояться того, что не существует?