Читать «Комната в подвале» онлайн - страница 5

Грэм Грин

Девушку Филип видел впервые. Он вспомнил, что у Бейнза есть племянница, и решил, что, вероятно, это она. Девушка была в белом макинтоше, худенькая, бледная. Таких Филип никогда не встречал; она была из другого мира, о котором он не имел ни малейшего понятия. Он не мог бы придумать о ней разные истории, как, например, о высохшем старичке сэре Хьюберте Риде, или о миссис Уинс-Дадли, которая приезжала к ним раз в год из Пенстэнли с зеленым зонтиком и огромной черной сумкой, или о лакеях и горничных в тех домах, куда его приглашали к чаю либо поиграть с детьми. Она была ниоткуда; ему пришли на память русалки и Ундина[2], но среди них места ей тоже не находилось, ни среди них, ни в «Приключениях Эмиля и сыщиков», ни в «Семье Бастейблей». Она сидела загадочная, отрешенная от всего своей предельной сиротливостью и смотрела на розовое пирожное, на неполные коробочки с пудрой, которые Бейнз выставил на мраморном столике, отделявшем их друг от друга.

Бейнз требовал, просил, убеждал, приказывал, а девушка смотрела на свой чай и на коробочки с пудрой и плакала. Бейнз протянул ей платок через стол, но она стала мять его в руке, не вытирая слез; она ничего не хотела делать, не хотела говорить и отчаянно, молча боролась с тем, что ужасало, влекло ее и о чем она и слышать не могла. Две воли, любя одна другую, вели битву за чайным столиком, и туда, где стоял Филип, сквозь пыльную витрину с окороком и осами, проникали отрывочные приметы их битвы.

Ему было интересно, но непонятно, а понять хотелось. Он стал в дверях, чтобы лучше все разглядеть; никогда в жизни не был он так беззащитен; чужая жизнь впервые касалась его, давила, обминала. Эта сцена навсегда останется с ним. Через неделю он забыл ее, но она определила весь его дальнейший путь, всю его долгую отшельническую жизнь; умирая, он спросил: кто она?

Бейнз выиграл битву; вид у него был победоносный, а у девушки — счастливый. Она вытерла слезы, она открыла коробочку с пудрой, и пальцы их сомкнулись над столом. Филип подумал: вот будет забавно, если передразнить миссис Бейнз и крикнуть: «Бейнз!»

Они словно сжались — другого слова не подберешь; они стали меньше и уже не такие счастливые, не такие смелые. Бейнз первый пришел в себя и догадался, чей это голос, но возврата к прежнему уже не было. Опилки высыпались из их радостного дня; починить его было нельзя, и Филип испугался:

— Я не нарочно...

Он хотел сказать, что любит Бейнза, что он думал высмеять миссис Бейнз. Но ему вдруг стало ясно, что миссис Бейнз не из тех, над кем можно смеяться. Миссис Бейнз это не сэр Хьюберт Рид, который пишет стальными перьями и всегда носит с собой перочистку; миссис Бейнз это не миссис Уинс-Дадли; она — тьма, когда ночник гаснет от сквозняка; она — мерзлые комья земли, он видел их однажды зимой на кладбище и слышал, как было сказано: «Тут нужен пневматический молоток»; она — сгнившие вонючие цветы в чуланчике в Пенстэнли. В ней нет ничего смешного. Когда она рядом, терпи ее, а как только ушла — забудь немедленно, подави, загони вглубь самую мысль о ней.