Читать «Торговка детьми» онлайн - страница 37

Жара и толкотня опьяняли нас больше, чем темное густое вино. Нам принесли чечевицу с салом и салат. Две странные фигуры бродили возле нашего стола, в рогатых масках, как те, что видятся иногда в лихорадочных снах.

Я отхлебнула глоток из стакана Тирезия.

- Не хочешь покинуть Визария и остаться со мной навсегда? Я продам свое хозяйство, мы уедем из Парижа и останемся только вдвоем.

- А на что мы будем жить? - спросил Тирезий, и голос его напомнил скрежет гвоздя по стеклу.

- Не рассказывал ли ты мне, как ты умеешь красть подсвечники, и даже как-то раз украл шоколадницу, которая порвала тебе подкладку?

- Не хочу больше этим заниматься.

- А я не хочу больше содержать публичный дом.

Стон волынок перекрывал наши голоса.

- Не говорил ли ты мне, что умеешь показывать кукольный театр?.. Я тоже научусь. У нас будет балаган, мы будем путешествовать по городам, никто нас не узнает...

- А когда я надоем тебе в постели, ты будешь показывать зевакам гермафродита и заставишь его плясать перед ними.

- Нет, нет! Никогда, никогда ты не надоешь мне!

Тирезий отвернулся и устремил взгляд на проходившую мимо красивую негритянку, затем улыбнулся сам себе. Краска на его лице потекла, он утерся носовым платком индийской работы.

В «Пламенном Сердце» сдавались номера. На рассвете мы оказались в убогой комнате на чердаке. Что мне прибавить, Луиза, к тому, что я Вам уже описывала? Тирезий был то моим пламенным любовником, то моей роскошной женщиной, ибо мои объятия могут быть сильными, как мужские. Единственный раз в жизни я почувствовала, как устремления души сливаются с низменной страстью, что счастливый экстаз, рождающийся в груди, заканчивается взрывом между ног, что сердечный порыв становится нитью Ариадны, ведущей к жгучей миндалине, которую сосал Тирезий. Мне часто приходилось иронизировать над теми литаниями Деве, которые бормочут святоши, и вот сегодня я сама пою славу Тирезию. Не могу Вам передать тех слов, что я изобретала без конца.

К утру Тирезий уснул. Приподнявшись на локте, я созерцала его лицо, которое казалось мне чужим. Закрыты черные как маслины глаза, рот онемел; он казался мне бесконечно уязвимым. Я размышляла о его судьбе. Я дрожала. Изо всех сил, всей душой я желала счастья этой далекой женщине, этому незнакомому мужчине. Пусть даже без меня. Затем заснула и я.

Солнце разбудило меня, и первое, что я увидела, было пятно яркого света на кирпичной стене. Тирезий исчез, и я бы подумала, что мне все приснилось, если бы не букет бледных роз на стуле, которые уже увядали на солнце. Я засунула их в корсаж и быстро пошла домой.