Читать «Торговка детьми» онлайн - страница 31

- Довольно, - сказала Монашка и прижала ей к лицу подушку.

Естественно, нестерпимая жара. Естественно, воскресенье. Так всегда. Медицинская Академия была закрыта, а перед Моргом стояла тол- па. Мы запихнули Болванку в бельевую корзину, что далось нам легко из-за ее мелкого сложения, и отнесли ее к старым крепостным стенам. Держу пари, что крысы, на сей раз самые настоящие, без труда справятся с останками.

Простите, дорогая Луиза, что больше не присылаю Вам шляпок и чепчиков, которые так Вам нравились, но в сегодняшнем Париже нет ничего стоящего из мод.

Ваш друг,

Маргарита

Париж, сентябрь 1792

Дорогая Луиза,

Большие волнения произошли две недели назад, особенно возле Форс и у Аббатства. Улицы полны еще возбужденными толпами, которые, как мне сказали, поднимают иногда на пиках куски человеческих тел. Это внушает страх. Сегодня утром зову и зову Монашку - нет ответа. Я обыскиваю весь дом, жду, наконец замечаю, что Флориан и Мелани-Лизунья тоже исчезли, и тогда я понимаю, что негодница открыла им двери, чтобы сбежать вместе с ними. Короче, целый заговор. У меня остается только Ворчунья, которая всё время привередничает, да старый Жак, который хромает и пьет. И это после всех трудов, которых мне стоило обустройство дома! Однако никто не знает, что я сделала это не по истинному призванию, и если бы канцлер Пайяр прожил еще некоторое время, я никогда бы не стала содержательницей заведения. Что делать? - задала я себе вопрос тогда. Я не умела ни петь, ни плясать в театре, и мне внушала отвращение мысль идти и подстерегать гуляк под аркадой Пале-Рояля, что, впрочем, мне приходилось делать не раз. Я также не хотела снова впасть в нищету моего детства, которая была ужасной. Поверьте, дорогая Луиза, мучения, которые я испытала, начиная с шестилетнего возраста, хоть и не убили меня, но не уступали ни в чем страданиям тех детей, которых я продаю. Вы представляете, о чем я говорю. Потом была прядильня в Гарше, и это тоже был ад. Нас привязывали к машинам веревками, чтобы мы не падали от усталости во время работы. В десять часов вечера нас отвязывали, и мы могли спать до пяти часов утра в каком-то подвале. Летом там было влажно, но прохладно. Зато зимой холод стоял страшный, и многие кашляли кровью. И вот тогда-то господин канцлер подарил мне рай: все, что делает жизнь приятной и удобной, и, наверное, ничего бы не изменилось, так как этот достойный человек бесконечно меня любил. Увы, несмотря на его крайнюю доброту, мое состояние не успело еще сложиться, и когда он умер, его семья с позором выгнала меня. Добавьте к этому несколько моих неосмотрительных поступков, напрасных трат, неудачных вложений капитала. Нет, мой друг, я не пытаюсь оправдаться, так как может быть я вовсе не заслуживаю извинений, но я хочу лишь рассказать Вам, каким образом я пришла к занятию моим ремеслом, конечно, нужным человечеству, но отвратительным самим по себе, и которое внушает мне день ото дня всё большее омерзение. Что же?.. Характер закаляется, как и в любом другом деле, и если давать волю чувству жалости, то никто бы не мог этим заниматься ни дня. Прибавьте к этому то, что нехватка денег мучает меня беспрестанно, и Вы поймете мое состояние.