Читать «Размышления по поводу истории разбойников» онлайн - страница 6

С той же самою неукротимою отвагой встречали смельчаки свой смертный час. Сэр Томас Смит, законовед, философ и знаток древней словесности, автор книги об английском государстве елизаветинских времен, говорит, что "ни в одной державе, кроме Англии, злодеи не идут на казнь столь бесстрашно". Некий сведущий и заслуживающий доверия французский сочинитель - мы не можем точно вспомнить его имя - повествуя об английских нравах, уверяет, будто наши земляки испытывают прямо-таки страсть к виселице и приближаются к ней с радостью и ликованием, предвкушая избавление от мерзостного английского климата. Мы не беремся оспаривать этот правдивый рассказ, ибо сами никогда не присутствовали при казни; однако в летописях минувшего столетия нам, в самом деле, попадались довольно странные сцены, где описывается, как приговоренный к казни разбойник, облачившись в свой самый пышный наряд и продев изысканный букетик в петлицу, отправляется в Тайберн в наемной карете или на телеге, если он оказался не при деньгах; по пути он улыбается красивым девушкам, которые с восхищением смотрят сквозь слезы на пригожего молодца, и не раз останавливается у таверны, чтобы выпить пинту вина и шутливо пообещать хозяину расплатиться с ним на обратном пути.

В декабре 1721 года некто Натаниэль Хоуэс был обвинен в разбое на большой дороге. Он отказался признать себя виновным на том основании, что, прожив весь свой век по-человечески, намеревался умереть точно так же и не желал отправиться на виселицу в том жалком камзоле, в котором он предстал перед судьями. Хоуэс добавил, что, когда его арестовали, в квартире у него имелось весьма приличное платье, которое у него отобрали и по сию пору не возвратили; и что, если его просьба и впредь не будет уважена, он решительно отказывается признать правильность обвинительного заключения. Тщетно судьи увещевали его; в конце концов, следуя распространенному тогда обычаю (хотя все юристы давно уже признали его противозаконным), преступника подвергли пытке: большие пальцы рук связали шнуром, и двое судейских принялись тянуть за шнур до тех пор, пока он не оборвался. Это было повторено несколько раз; но так как заключенный продолжал упорствовать, судьи приговорили его к тискам - ужасной peine forte et dure {Жестокой пытке (франц.).}, которая, как убедительно и ясно доказал Дейнс Беррингтон в своих восхитительных примечаниях к законам, никогда не была разрешена ни обычным правом, ни каким-либо указом. Тем не менее даже в 1721 году заключенного, который отказывался признать свою вину, если ему не будет дозволено взойти на эшафот в хорошем кафтане, семь минут продержали в тисках с грузом в двести пятьдесят фунтов, пока он не согласился признать себя виновным. Мы избавим читателя от отвратительных и ужасных подробностей, впрочем, любопытствующие могут найти описание этой пытки в наших старинных законах. Исповедуясь перед казнью, узник сказал, что он подвергнул себя пытке не ради кафтана, а для того, чтобы снискать одобрение других заключенных. Каковы бы ни были резоны, которыми руководствовался несчастный, человеку здравомыслящему трудно понять, о чем же более всего свидетельствует его поступок: о стойкости ли мученика, отваге героя или упрямстве закоренелого негодяя.