Читать «Король долины» онлайн - страница 102

Так что пришлось открывать семейные сундуки и платить. А потом последовала сцена: мать заявила Роберту, что он порочит доброе имя де Лонгов, что он «бесчестный и бессовестный негодяй», что он «распутник и подлец» и что «если бы отец на том свете узнал, то от такого позора он умер бы еще раз».

Роберт, который успел повертеться среди нью-йоркских гуляк, слышал кое-что о покойном отце и знал теперь достаточно хорошо, что, как гласит известная пословица, «яблоко от яблони недалеко падает». Однако он стерпел оскорбления и промолчал.

Скандал не прошел даром: Роберт забросил дамское общество и сумел все же окончить университет, правда отнюдь не в числе лучших, а скорее наоборот; нашел, не без дядюшкиной протекции, место клерка в адвокатской конторе на Уолл-Стрит — и вскоре сбежал с дочерью проезжего виргинского табачного плантатора, с каковой и сочетался браком в Роаноке. У плантатора были деньги и сколько-то там рабов, но совершенно, по словам миссис де Лонг, не было родословной. Она безрезультатно пролистала все светские календари в поисках его имени, и впоследствии, во время одной из редких вспышек открытой неприязни, сказала Гэвину: «Я не удивлюсь, если окажется, что в его жилах течет изрядная доля негритянской крови».

Гражданская война застала Роберта в Виргинии. Он вовсю занимался там табаком, и возвращаться на Север не пожелал. Для миссис де Лонг это оказалось последней каплей, переполнившей чашу ее терпения — она лишила его наследства.

Впрочем, наследовать было особо нечего — денег оставалось всего ничего, и надежды на замужество дочери улетучивались из-за долгов Роберта и его бегства в Виргинию. В эту пору в благородных семействах Нью-Йорка иметь брата-рабовладельца считалось дурным тоном… Мало того, денег на приданое не оставалось. А кому нужна девушка — пусть даже отличного происхождения и воспитания, но без приданого? И миссис де Лонг глядела в будущее мрачно.

Ко всему еще, возникли сложности и с самой девушкой. Лорел выросла достаточно привлекательной внешне, но характер у нее сложился скверный. Она была в курсе финансового положения семьи, и оно ее не устраивало. В восемнадцать лет она не могла себе позволить те платья, которые ей хотелось; у нее не было своих драгоценностей — приходилось носить материны, а они, с ее точки зрения, безнадежно вышли из моды; де Лонги не имели собственного выезда, что лишало ее возможности показаться молодым людям в городе, и не могли позволить себе отправиться летом на какой-нибудь фешенебельный курорт — по существу, им приходилось таиться и изнемогать от жары в Нью-Йорке.

Вот так обстояло дело, когда появился Гэвин.

Его намерения вовсе не были лишены смысла. Прибыв в Нью-Йорк, он остановился в шикарном номере в отеле на Пятой Авеню, с окнами в парк, и тут же зачастил в холл и бар, стремясь завязать знакомства с нужными людьми. Это ему сразу удалось — он был самой интересной и необычной фигурой в этом громадном городе — богатым скотоводом с Дикого Запада. Дикарь, но дикарь с определенным достоинством и притом не ограниченный в средствах. Пустив в ход хорошо отработанное обаяние и деньги, он быстро проложил себе путь в общество. Ему был предоставлен, если можно так сказать, временный доступ. И до тех пор, пока он играл роль загорелого, застенчивого крупного скотовода с грубоватой речью, поджарого обитателя романтических прерий, его принимали. Сделай он хоть один неверный шаг, будь слишком груб или слишком застенчив не с тем человеком, и перед ним тут же захлопнулись бы все двери. Но он не допускал промашек. Он знал, как себя вести, и знал, что действовать надо быстро.