Читать «Метелица» онлайн - страница 63

Некоторое время ей мерещилась весна, тающий снег, теплый парок над полем и грачиная стая, кружащая в небе, но почему-то молча, без обычного оглушительного галдежа.

Потом не стало ничего.

* * *

Рано поутру после ночи, проведенной со стрелочником, сорокасемилетним бобылем Григорием Дроздом, рябая Катюха возвращалась домой и нашла Полину под кленом. Узнала по черному, с красными розами платку, на который давно зарилась и не раз уговаривала Полину продать.

Прибежала Катюха в Метелицу и закричала не своим голосом:

— Полина замерзла! Там… замерзла!

Сбежались бабы.

— Где?

— Под кленом!

— Дошасталась!

— Нашла конец. Не приведи господь!

Посудачили, поохали, на том и разошлись.

13

Немцев Ксюша никак не могла понять: что за народ? То — зверье зверьем, то за добрый куш пленных отпускают.

На прошлой неделе Наталья Левакова привела себе мужика из лагеря, который находился в Добруше, в восемнадцати верстах от Метелицы. А было так. Прослышали люди, что в лагере находятся местные, и хлынули в Добруш отыскивать своих. Метелицких там не оказалось, а вот Лешку с пристанционного поселка удалось вызволить. Батька поручился за него, подсунул хорошую взятку, и отпустили Лешку домой. С ним в лагере был москвич Сергей Левенков, вот он и попросил Лешку подыскать ему «родню», чувствуя, что больше двух-трех недель не протянет, свалится с голодухи.

Вбежала Наталья в хату, огляделась — деда Антипа нет, и зашептала:

— Ой, Ксюша, чула, Лешка возвернулся?

— Ну.

— Просит, кабы вызволили человека. Говорили мы с бабами… Нихто не берется. Не иначе — мне.

— Что ты, Наталья, а ну как узнают — не родня ты ему? Порешат на месте.

— Так фамилия его же Левенков, а моя Левакова. Больно они там приглядываются. Пойду, сестрица. Пропадет ить человек. Апосля корить себя буду.

— Страшно, Наталья… Ай забыла, как они над тобой измывались?

— Ой, страшно, сестрица! Однако что поделаешь…

Завернула Наталья в белую тряпочку кусок сала, собрала два десятка яиц, деньжат немного и отправилась в Добруш. А назавтра привела в свою вдовью хату мужика. От мужика, правда, осталось одно название — скелет скелетом, в чем только и душа держалась. Засудачили бабы у колодцев, зачастили к Наталье в хату — хоть бы глазком зыркнуть на нового человека.

Было ему не больше тридцати пяти, но выглядел стариком: короткий седой чуб с высокими залысинами, лицо морщинистое, пальцы тонкие, не мужицкие, плечи торчат прямыми костяшками, улыбка не то виноватая, не то боязливая, только глубоко в землистого цвета глазницах поблескивали быстрые черные зрачки.

— Ой, болезный! — горюнились бабы. — Ветром сдует.

— Да рази это мужик?

— Очухняет, дай срок. Наталья его выгодует. Вон Савелий пришел каким…

— Ай, бабы, сичас бы хоть такого, все не стенку царапать, — похохатывала Капитолина.

— Срамница! У человека руки трясутся!

— Дык то ж руки! — гнула свое Капитолина.

И в один голос бабы шептали, что он человек не простой, разговор у него больно грамотный и обхождение не мужицкое. Ко всему тому Тимофей Лапицкий с первых же дней свел с ним дружбу. А учитель в людях знает толк.