Читать «Метелица» онлайн - страница 233

Челышев поморщился, как от зубной боли. Не может инженер без ложки дегтя.

— Твоя забота. Изобрети что-нибудь, люди спасибо скажут.

— Давно изобрели, еще до войны, резальный станок. Теперь вот наладили выпуск.

— Ну? — оживился Челышев. — Не слыхал.

— Надо сделать заявку и съездить в трест. Хотя надежды малые — пока что редкость.

— Интересно… Ты вот что, давай-ка это дело не откладывать в долгий ящик. Я позвоню, прозондирую, а ты собирайся, съезди. Да приглядись, не хватай что попадя. Они там навыпускают — не расхлебаешь. До моего отпуска и съезди. До июля… Так и порешим.

— Вам бы лучше, — замялся Левенков. — Придется, что называется, выбивать. Вас знают… — Он заметил ухмылку Челышева и тут же оборвал себя, поджав недовольно губы. — Хорошо, съезжу.

— Съезди, съезди, Сергей Николаевич, и тебя узнают. Я не смогу.

Съездить он, конечно, смог бы, но дело это считал мелким, к тому же сомнительным. Еще неизвестно, что там за станок, может, ломаного гроша не стоит. Пусть сам инженер и занимается им, а то взяли моду начальника в снабженца превращать.

— Вы куда сейчас?

— Да тут… на карьеры.

— В табор?

— Надо глянуть. Пройдусь, — ответил Челышев деланно небрежно, не приглашая инженера с собой, как обычно в таких случаях, всем своим видом давая понять, что желает пойти один. Ему не хотелось в присутствии Левенкова договариваться с цыганами насчет оплаты, размечать участок под карьеры, вообще показывать свои отношения с цыганами.

Но Левенков или не понял, или не посчитался с его желанием.

— И я с вами.

Навязался-таки, никуда не денешься. Любитель экзотики, понимаешь, делать ему не черта.

— Идем, — кивнул он, досадливо дернув усом.

* * *

Табор цыгане разбили на прошлогоднем месте, на поросшем редким кустарником пустыре между старыми, выработанными еще до войны карьерами. В ярких заплатах шатры пестрели на солнце, придавая пустырю вид ярмарки, рядом с ними стояли телеги с задранными к небу оглоблями, напоминая то ли рогатины, то ли колодезные журавли, в центре еще поднимался дымок из примитивного очага, сложенного, видно, вчера из десятка кирпичей. Между шатрами и телегами копошилась детвора, женщины просушивали свои перины и подушки, мужчины дымили трубками у первой телеги, явно поджидая гостей.

Навстречу им с переливистым лаем кинулись было две лохматые собаки, но резкие гортанные окрики остановили их, и Миша, сделав короткий нагоняй одному из цыган за недосмотр, шагнул вперед. Тотчас из шатра вынырнуло несколько празднично разодетых цыганок и под гитару и бубенцы заплясали, запели, завихрили пестрыми веерами своих необъятных юбок. Спокойный и мирный только что табор вмиг пришел в движение, все вокруг радостно оживилось, задвигалось.

Две молодые красивые цыганки, поблескивая золотыми серьгами, подали красное вино в граненых стаканчиках, одиноко высящихся на серебряных подносах.

Челышев нахмурился. Перестарался Миша с этим концертом, вином, дорогими подносами. Сами все в заплатах, а подносят, вишь ты, на серебре…

— Прекрати, ведь знаешь — не люблю, — покривился он.

— Обидишь, начальник, — расплылся в улыбке Миша, топорща такие же, как и у Челышева, черные усы. — Обидишь цыгана, обычай такой…