Читать «Газета Завтра 267 (2 1999)» онлайн - страница 52

Катя открыла дверь, увидела убийц, поняла, что это убийцы, бросилась в глубину квартиры, не на кухню, она бросилась к Вовкиной комнате, закричала, чтобы предупредить, но убийца настиг ее, левой рукой сзади обхватил ее лицо, закрыв рот большой сильной ладонью, а правой полоснул по горлу ножом. И тут же, чтобы не пачкаться в крови, бросил ее на пол, на этот вот ковер, и она умирала у него на глазах, не в силах произнести ни звука, только хрипы звучали здесь, только хрипы и клокотанье крови. Она билась здесь, на этом ковре, умирая — угол ковра под ее ногами был сдвинут, сбит в сторону.

И Вовка, потом был Вовка... И его смерть увидел Апыхтин, и уже не сопротивлялся своему воображению, не останавливал его, даже подталкивал, поощрял. Услышав крик матери, он выглянул из своей комнаты, может быть, даже выскочил из нее на крик и увидел, он увидел, как тот человек полоснул ножом по горлу матери, увидел, как хлынула кровь. Все произошло очень быстро — Катя закричала еще в прихожей, в ту же секунду из своей комнаты выбежал Вовка, а в это время тот человек уже догнал Катю, уже зажал ей рот большой сильной ладонью и в ту же секунду провел, хорошо так, сильно, с хрустом провел ножом по горлу. Вовка бросился в свою комнату, он пытался подпереть дверь спиной, остановить убийц, но что, что он мог сделать... И они воткнули ему что-то в висок, капитан говорит, глубоко воткнули.. Что это было? Штырь какой-то, отвертка, спица... Нет, не спица, там такая рана, что может войти палец... И Вовка тоже дергался в агонии, лежащая у его кровати на полу подстилка сбита в сторону...

АПЫХТИН ПОДНЯЛСЯ и прошел в маленькую комнату, где лежал Вовка. Опустился на колени, прижался губами к его окровавленной голове, провел руками по волосам...

Сзади подошел Юферев, положил руку на плечо.

— На Кипре есть гора Троодос, — каким-то смазанным голосом проговорил Апыхтин. — Там монастырь, древний православный монастырь... Троодос называется...

— Пойдем, Владимир Николаевич, — сказал Юферев. — Пойдем на кухню. У тебя будет возможность, ты его еще увидишь...

— Да, я понимаю, жара... На жаре Вовка может очень быстро разложиться, да?

— Поплыл мужик, — сказал кто-то за дверью, но Апыхтин его услышал, замер на какое-то время, не отрывая взгляда от кровавой дыры в Вовкиной голове.

— Пошли, Владимир Николаевич, — Юферев потрепал его по плечу, понимая, что надо, просто необходимо оттащить Апыхтина от мертвого сына, иначе он просто рухнет сейчас. Что-то подсказывало Юфереву, что он не должен сейчас называть Апыхтина на “вы”, неправильно это будет, плохо. И он сам даже не заметил, как перешел на “ты”. — Пошли выпьем... Там у тебя на кухне что-то осталось. Пошли.

— Это, кажется, единственное, что мне остается делать в ближайшее время, — сказал Апыхтин и, нащупав за спиной ладонь капитана, оперся на нее и встал с колен. — Ну прости, Вовка... Прости, дорогой... Не уберег. Не смог. Оплошал. И ты, Катя, прости, — сказал он проходя мимо жены — она уже лежала на носилках, задернутая какой-то грязноватой простыней. — Оплошал... Как последний. Я исправлюсь... Вот увидишь, я исправлюсь. Мы еще съездим на Кипр... Поднимемся на Троодос и выпьем монастырской самогонки... Там монахи самогонку гонят, — пояснил он, наткнувшись на сухой жесткий взгляд капитана. — Туристов угощают, — и только тогда Апыхтин увидел, что капитан протягивает ему полную чашку водки.