Читать «Итоги № 5 (2014)» онлайн - страница 2

В январе 1968 года, в зимние каникулы, Гурьевы всей семьей отправились на разведку. Самый последний отрезок пути, от адлерского аэропорта, пришлось преодолевать на вертолете. Других способов сообщения с Красной Поляной на тот момент просто не было: автодорога была перерезана обвалившейся скалой. Но все транспортные и бытовые трудности померкли на фоне развернувшегося перед глазами вида краснополянского урочища: горы, яркое солнце и море потрясающего снега, в котором утопали чуть ли не по крышу краснополянские дома. Это была любовь с первого взгляда. «Мы просто обалдели», — вспоминает Светлана Моисеевна.

А спустя месяц Гурьева в составе группы тренеров сборной отправилась на зимнюю Олимпиаду во французский Гренобль. И там принялась обрабатывать спортивное начальство. Уговаривала немедленно взяться за освоение региона, расписывая в красках его прелести: уникальный климат, необычайно глубокий и плотный снег, склоны, позволяющие разместить трассы любого уровня сложности... Короче, «восьмое чудо света».

Осада начальственных бастионов продолжилась и после возвращения сборной в Союз. И в конце концов они рухнули перед гурьевским напором. Причем создание детской горнолыжной школы было лишь первой частью плана: школе придавались функции заказчика «проектирования и строительства комплекса горнолыжных сооружений» в Красной Поляне.

Словом, мечты, изложенные в журнальной статье, отнюдь не были бесплодной маниловщиной. И кое-какие намерения даже удалось воплотить в жизнь. Совместно с учеными из проблемной лаборатории снежных лавин геофака МГУ провели исследование возможностей спортивного освоения района. Прорубили первые просеки, проложили первые трассы, установили первые подъемники (буксировочного типа)...

Роковой для первой попытки горнолыжного освоения Красной Поляны стала победа Москвы в конкурсе на право проведения летних Игр: все кадровые и финансовые ресурсы были брошены на Олимпиаду-80. В 1976 году Гурьевых отзывают в столицу. Светлана Моисеевна становится спортивным директором центра подготовки олимпийских сборных в подмосковном Новогорске. «Тоже было интересное время, — вздыхает Гурьева. — Но это было просто работой. Я мечтала об Олимпиаде в Сочи».

Однако тогда, на рубеже 1970-х — 80-х, эта мечта казалась как никогда далекой от воплощения. Без Гурьевых горнолыжная школа просуществовала недолго. Ее какое-то время передавали с рук на руки, из одного спортивного общества в другое, пока окончательно не закрыли. В горнолыжной истории Красной Поляны начался длинный период безвременья. О «восьмом чуде света» в Москве забыли, по меньшей мере, на 10 лет.

Игры разума

Повод вспомнить о Сочи представился во второй половине 1980-х, после того как советским спортивным чиновникам не удалось соблазнить руководство Ленинграда идеей проведения зимней Олимпиады. По словам Виталия Смирнова, старейшего члена МОК, а в тот момент еще и председателя Комитета по физкультуре и спорту при Совмине РСФСР, события развивались так. Вскоре после московской Олимпиады тогдашний президент МОК Хуан Антонио Самаранч предложил своим советским коллегам подыскать подходящий город и выдвинуть его уже на зимние Игры. Дабы повторить, так сказать, успех. Несмотря на бойкот Олимпиады-80, Самаранч высоко оценивал московские Игры — прежде всего с точки зрения их организации. Да и просто симпатизировал СССР.