Читать «Из шкуры вон !» онлайн - страница 3

Зеленгаг вошел в хижину и жестом пригласил Унзугалока войти. Внутри был полумрак и пахло кровью. Хижина была просторной: в ней могли поместиться восемь зуаквалов и устроить хорошую драку. Стены хижины были изготовленыиз коры, а потолок из листьев иса, как любая другая постройка в их племени. Только ризиолоки строили свои дома из камня, даже не строили - жили в горных пещерах, чем выказывали свою глупость, неумение лазать по деревьям и обрабатывать самый податливый и благородный материал. Сурахей был здесь. Он лежал на деревянном ложе, на котором обычно режут канало и других крупных животных, связанный по рукам и ногам. Лицо его скрывала корка запекшейся крови - некрасивое лысое лицо, как у всех сурахеев. Было видно, что его били. Возле ложа стояло три зуаквала. Один из них, самый высокий и мохнатый, несомненно был Алсулзуком. - Здравствуй, Алсулзук, - поприветствовал вожака племени Унзугалок. Расскажи о своей удачной охоте. - Здравствуй, Унзугалок. Хорошего сурахея я поймал? Отличного сурахея! Он вышел из летающей пещеры и сделал жест угрозы, - Алсулзук показал лохматую ладонь. - Я принял угрозу и ударил его вот так! И Алсулзук показал, как именно он его ударил. Показал на самом сурахее. Уродливый пришелец выдавил стон, и голова его скатилась на бок. Один из двух спутников Алсулзука приник ухом к груди сурахея. - Сдох! - заключил он, и все в хижине от радости принялись друг друга метелить. Когда зуаквалы подавили приступ радости, Унзугалок покачал хвостом. - Зачем же вы ему морду испортили? - Сойдет и так, - Алсулзук принялся развязывать веревки, сковывавшие запястья сурахея. - Унзугалок, хочешь быть отбирателем?

Энрико стоял у открытого шлюза. За ним виднелась новая планета, с отличным климатом, которую в скором времени начнут колонизировать. Энрико любовался полем с фиолетового цвета травой и высокими деревьями с зонтичными бархатистыми кронами. Слева от корабля искрилось зеркальное озеро, а справа стояли два исследовательских корабля. Один - Андрея Малахитова, а второй - лингвиста третьего разряда Робертса. Оба были пусты, будто капитаны их пошли прогуляться по лесу или понырять в озере. Все вещи были на месте: оружие не тронуто, припасы, одежда - в общем, все, все, все, что нужно первооткрывателю. Но хозяева многотонных махин не возвращались с "прогулки". Вот уже год, как от последнего, Робертса, ничего не было слышно. А данные о планете Колонизационному Центру были нужны, как лом взломщику. - Дорогой, - услышал Энрико за спиной женский голос. - Я просканировала озеро, сделала химический анализ воды и ничего опасного не нашла. Пожалуйста, можно, я поплаваю? Энрико обернулся и увидел молодую женщину двадцати трех лет с четырехлетней девочкой на руках. Его жена, Джулия. Она была пловчихой, и это было видно по ее стройной и атлетической фигуре. Джулия жить не могла без воды, как среды для перемещения. Особенно после долгого перелета. - Милая, я слишком тебя люблю, чтобы отпустить в озеро. Мы ведь так и не знаем, от чего умерли двое исследователей. - А вдруг они совсем не умерли, а просто не захотели, чтобы в этот рай вторглись миллионы колонистов, еще страдающих демографической лихорадкой? - предложила как всегда безумную гипотезу Джулия. - Вряд ли. Они не из таких. Но в озере купать... - он наткнулся на взгляд супруги, такой невинный и женственный, и растаял. - Ладно. Только я тебе не прощу, если с тобой что-то случится. - Так ты разрешаешь? - счастью Джулии не было границ. - Разрешаю. При одном условии: я иду первым, а только... - Смотри! Энрико развернулся к шлюзу. По фиолетовому полю не спеша шел совершенно нагой человек. - Туземец?.. - предположил Энрико. - Нет, это Робертс! Да, он! Интересно, почему он голый? - Джулия хихикнула. - Не засматривайся на чужих обнаженных мужчин, - посоветовал супруге Энрико и шагнул в открытый шлюз. Чета землян с нетерпением, выражающемся в дрожи в коленках и массе вопросов, вертящихся в голове, шагала навстречу исследователю Робертсу, их старому доброму приятелю. "Что-то поправился он и в росте поубавил," - с удивлением заметил Энрико, но не высказал мысль вслух.