Читать «Полное собрание сочинений. Том 4. Материалы Севастопольского периода» онлайн - страница 5

У насъ есть солдаты 3-хъ родовъ – я говорю про армейскихъ, которыхъ знаю. Есть угнетенные, угнетающіе и отчаянные.

Угнетенные – люди сроднившіеся съ мыслью, что они рождены для страданія, что одно качество возможное и полезное для него есть терпѣніе, что въ общественномъ быту нѣтъ существа ниже и несчастнѣе его. Угнетенный солдатъ морщится и ожидаетъ удара, когда при немъ кто-нибудь поднимаетъ руку; онъ боится каждаго своего слова и поступка: – каждый солдатъ – годомъ старше его, имѣетъ право и истязаетъ его, и онъ, угнетенный солдатъ, убѣжденъ, что все дурно, что только знаютъ другіе, хорошо же то, что можно дѣлать скрытно и безнаказанно. Офицеръ велѣлъ дать 100 розогъ солдату за то, что онъ курилъ изъ длинной трубки, другой наказалъ его за то, что онъ хотѣлъ жениться; его бьютъ за то, что онъ смѣлъ замѣтить, какъ офицеръ крадетъ у него, за то, что на немъ вши – и за то, что онъ чешется, и за то, что онъ не чешется, и за то, что у него есть лишніе штаны; его бьютъ и гнетутъ всегда и за все, потому что онъ, – угнѣтенный и потому что власть имѣютъ надъ нимъ бывшіе угнѣтенные – самые жестокіе угнѣтающіе. Угнѣтенный не получаетъ ¹/₃ того, что ему даетъ правительство, знаетъ это и молчитъ, включая всѣхъ начальниковъ въ одно безъисключительное чувство подавленнаго презрѣнія и не-любви – «господъ много, всѣмъ надо жить», вотъ его мнѣніе. Зародышъ чувства мщенія есть въ душѣ каждаго, но оно слишкомъ глубоко подавлено угнѣтеніемъ и мыслью о невозможности осуществить его, чтобы обнаруживаться. Но, Боже! какіе ужасы готовитъ оно отечеству, когда какимъ-нибудь случаемъ уничтожится эта невозможность. Теперь же чувство это являетъ себя въ тѣ минуты, когда мысль о близкой смерти уравниваетъ состоянія и уничтожаетъ боязнь. Въ бою, когда сильнѣе всего должно бы было дѣйствовать вліяніе начальника, солдатъ столько же, иногда болѣе, ненавидитъ его, чѣмъ врага; ибо видитъ возможность вредить ему. Посмотрите, сколько Русскихъ офицеровъ, убитыхъ русскими пулями, сколько легко раненныхъ, нарочно отданныхъ въ руки непріятелю, посмотрите, какъ смотрютъ и какъ говорятъ солдаты съ офицерами передъ каждымъ сраженіемъ: въ каждомъ движеніи, каждомъ словѣ его видна мысль: «не боюсь тебя и ненавижу». Угнетенный солдатъ не боится ни физическихъ, ни моральныхъ страданій и оскорбленій: первыя дошли до такой степени, что хуже ничего не можетъ быть, – смерть же для него есть благо, – послѣднія, не существуютъ для него. Единственное наслажденіе его есть забвеніе – вино, и три раза въ годъ, получая жалованье 70 к. – эту горькую насмѣшку надъ его нищетой, – онъ приходить въ это состояніе, несмотря ни на какія угрозы, – проздравляетъ, т. е. пропиваетъ жалованье. Солдатъ нашъ особенно храбръ, когда ведутъ его, – самъ идти онъ не можетъ, потому что не мыслить и не чувствуетъ, – храбръ потому, что мысль – авось все кончится, не оставляетъ его. —