Читать «Старые годы. Русские исторические повести и рассказы первой половины XIX века» онлайн - страница 215

ГЛАВА XIV

ЗАЩИТНИКИ

Маленький Фриц, тащивший за собою сестру, с шумом пробился сквозь толпу и, остановившись перед дверью, на пороге которой все еще стоял Михайлов, вскричал решительно:

– Не бойтесь, герр Михайлов! Увидав, что вас хотят обидеть, я известил папеньку, и он сейчас придет сюда с другими плотниками. Не бойтесь!

Михайлов улыбнулся при виде смелого, решительного мальчика, слова которого оправдались тотчас же на деле, потому что через толпу пробился Гаарден, который, несмотря на свою слабость, вышел из дому, лишь только узнал, что доброму русскому плотнику угрожает опасность.

За стариком следовала жена его и толпа плотников.

– Не дадим в обиду Михайлова! Не дадим! – закричали все.

– Он мне спас жизнь! – вскричал Гаарден, подняв тяжелый молоток, которым он вооружился.

– Он постоянно помогал нам! – прибавила Марта.

– Он вырвал мне больной зуб! – смело сказала Анна.

– Он вынул занозу, от которой я мог ослепнуть! – вскричал один плотник.

– Он одел моих шестерых детей! – прибавил другой.

– Он дал мне средства похоронить приличным образом мою старую мать! – сказал третий.

– Мы не выдадим товарища, который всегда обходился с нами ласково! – вскричали многие голоса.

– И который так часто угощал нас! – прибавил один плотник, который, судя по красному носу, был большой любитель угощений.

– Не выдадим! Не выдадим! – продолжали кричать плотники. – Михайлов честный человек! Мы все ручаемся за него! Коли его хотят судить, так пускай нас судят всех!

– Что это! – вскричал струсивший синдик. – Неповиновение начальству! Бунт! Возмущение!

– Нет, – спокойно отвечал благоразумный Гаарден. – Мы готовы повиноваться начальству, но пускай нас судят всех, а Михайлова мы не выдадим!

– Мейстер Блундвик! – продолжал кричать синдик. – Это обстоятельство может вам повредить! Я налагаю арест на всю вашу верфь! Уступаю большинству мятежников и удаляюсь, но не надолго, я вернусь сюда с целым баталионом милиции, которая усмирит бунтовщиков и овладеет зачинщиком, предводителем их, русским дикарем!

– Минхер синдик! – сказал ему Михайлов. – Подождите еще минуту, – потом, обратившись к плотникам, окружившим для защиты дом его, он сказал растроганным голосом: – Благодарю вас, друзья мои, за защиту, в которой я не нуждаюсь, по счастию. Уверяю вас, что маленькое недоразумение между мною и синдиком объяснится самым миролюбивым образом. Я не желаю, чтобы из-за меня вы возмущались против вашего начальства. Разойдитесь же по домам, а тебе, высокопочтенный минхер синдик, я готов открыть маленькую тайну, если тебе угодно будет войти ко мне в дом.

– Ага! Струсил теперь! – вскричал торжествующий синдик. – Или не хочешь ли ты завлечь меня в свою хижину, чтобы задушить меня? Не тут-то было! Меня не проведешь; я с тобой иначе разделаюсь, когда со мною будет баталион нашей милиции.

– Пожалуй, – возразил Михайлов, улыбаясь.

Видя спокойствие русского плотника, товарищи его отступили и с изумлением смотрели на него. Толпа расступилась, чтобы пропустить синдика, который, пройдя несколько шагов, остановился как вкопанный.