Читать «Уроки переносятся на завтра» онлайн - страница 22

- Во-первых, я попрошу всех взять по одному праздничному бантику. Света! - скомандовал он, и девушка, его заместитель, демократично вживлённая в среду студентов, пустила по рядам разнос с красными бабочками. - Ношение бантиков обязательно.

Студенты охотно примеривали на себя красные тряпочки и даже пытались приклеивать их вместо усов.

- По окончании праздника бантики вернуть Светлане лично в руки!

По данному пункту возражений не возникло, и Борискин тронулся дальше.

- Теперь о транспарантах. В этом году на наш факультет выдали двадцать четыре штуки.

Гул разочарования пронёсся над аудиторией.

- Мы внимательно рассмотрели этот вопрос, - продолжил, не смущаясь, секретарь. - Мы исходили из нескольких критериев: учёба, поведение, общественно-полезная деятельность. И вот что у нас получилось.

В руках секретаря появился листок бумаги.

- В первую очередь, нарушители. 418-ая здесь?

- Здесь.

- Все знают, что случилось две недели назад в 418-ой, но я повторюсь для протокола. Будучи в нетрезвом состоянии, жильцы комнаты, в полном составе, бегали по общежитию и рисовали на дверях комнат свастику. Так что первый, самый длинный транспарант несут они: «Слава строителям коммунизма и ударникам социалистического труда!» Есть возражения?

- Нет!!! - послышались дружные голоса, радостные уже только оттого, что досталось не им.

- Не свастика это была! - раздался одинокий протест. – Мы просто отмечали крестиками те двери, куда уже заходили в гости.

- В «Али-Бабу и сорок разбойников» играли? - догадался начитанный Борискин. - Ну, вот завтра — финальная часть забавы. 525-ая?

- Здесь.

- Невыход на генеральную уборку и отказ от дежурства на вахте.

- Не наша очередь была!

- Вы понесёте: «Да здравствует Коммунистическая Партия Советского Союза!» 305-ая?

- Мы!

- В комнате обнаружен несанкционированный отопительный прибор, который мог послужить причиной пожара.

- Так ведь холодно же!

- С подобными вопросами нужно обращаться к коменданту, а не заниматься рукотворчеством.

- Мы обращались!

Но Борискин остался неумолим, прописав пациентам: «Претворим идеи Маркса, Энгельса и Ленина в жизнь!»

- С нарушителями закончено, - сказал он. - Перейдём к успеваемости. Самая худшая комната за октябрь — 206-ая. Тридцать четыре пропуска занятий. По восемь целых три десятых на человека.

- Минуточку! - раздался чей-то прокуренный голос из толпы, и все взоры упали на человека, явно не студенческого возраста, в расшитой косоворотке навыпуск. - Я дико извиняюсь, но мне совершенно непонятна логика действий комитета комсомола.

- Что вам не понятно? - удивился Борискин.

- Почему на праздничной демонстрации транспаранты понесут хулиганы, двоечники и просто проходимцы, большинству из которых, кстати, вообще не место в комсомольских рядах? Это что же получается, товарищи?! - обратился Шнырь за поддержкой к залу. - Наши деды с оружием в руках сражались за Советскую Власть. Проливали кровь. Они почитали за честь, чтобы выйти на улицы с каким-нибудь лозунгом. Они даже не боялись, что им достанется за это по лицу безжалостной жандармской дубинкой. А мы?