Читать «Содержательное единство 2001-2006» онлайн - страница 315

Сила, конечно, нужна. Но – категорически недостаточна.

Подлинный источник власти – легитимность. О ней-то и пойдет разговор. Она-то и связывает никому не интересного гражданина Эсхила со столь важной для многих – и я убежден, что мертворожденной, – Общественной палатой.

Современная западная демократическая культура признает один возможный тип легитимности. Он основан на победе в некоей игре, ведущейся по правилам, одинаковым для всех участников. Здесь же – обязательное равноправие в том, что касается "средств игры". Например, допуска к телеэфиру – главному ресурсу такой игры в XXI столетии. А что обеспечивает равенство допуска? Немонопольность на соответствующем рынке средств ведения игры. И пошло, и поехало".

У всех – одинаковое правило. И в этом одинаковом правиле – он самый сильный боксер. Его выбрала нация. Ура!

"Во-первых, нужно категорически зафиксировать, что это не единственный возможный тип легитимности. Есть, например, легитимность мессианского типа: "Партия торжественно провозглашает: "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме""…

Что это означает? А вот что: "У нас есть идея и сверхцель, и идите вы вальсом вдоль своего западно-демократического забора". Что дальше? Авторитарная власть! Нелегитимно? Еще как легитимно – пока идея работает!

Есть легитимность – можно поиграть и на силовом поле. А вот когда идея рушится и легитимность вместе с ней улетучивается, то власти как не бывало, и никакая сила ей не поможет. Да и не применит она эту силу. Постыдится или, так сказать, убоится. Короче, в танках гэкачэпистов сидели солдаты, читающие журнал "Огонек".

Во-вторых, демократический идеал – это одно. А его реализация – это совсем другое. Оставим в стороне греческий полис, эпоху Перикла и все прочее разное… Березовский и Гусинский, поделившие телеэфир, – это идеал Перикла или нечто иное? Да и с Тэдом Тернером, например, все далеко не просто. Так что идеал – одно, реальность – другое. Но есть еще и третье – видимость.

Ельцин мастерски крутился на поле видимости демократической легитимации. Не хочу этим сказать, что он приказывал Гусинскому его ругать. Но то, что Ельцин мог отвернуть Гусинскому голову одним мизинцем, – показало пресловутое "лицом в снег". Однако Ельцин знал, что ему нужно, чтобы его ругали. Ему была нужна видимость того, что кто-то от него независим, – и ругает, ругает, а он, Ельцин, – борется и побеждает. "Помилуй государь, тебе ль у нас прощения просить?" – "Молчи, холоп, я каяться и унижаться властен пред кем хочу. Молчи и слушай. Каюсь!" (Алексей Толстой).

И Киселев поносил Ельцина, поносил… А потом открывал в нем ценные для демократии качества… Была легитимация через видимость масс-медийной и иной конкуренции… Через видимость! Но видимость была хорошо продумана".

Управляли "понтом", но им же управляли!

"То же самое с олигархами. Ельцин знал, что это пацаны, берущие под козырек. Но ему нужна была видимость того, что господствующий класс (крупный капитал!) приказал ему стать президентом. Легитимация через видимость независимых социальных источников власти – вот что это такое. Через видимость, но и ее продумали до деталей".