Читать «Содержательное единство 2001-2006» онлайн - страница 183

Но пока никто от США никаких объяснений по поводу этих проектов всерьез не требует. И тогда у меня возникает вопрос: в каком времени мы сейчас живем?

Отвечаю: мы живем в 1990-м году. Ах, вы не хотите жить в 90-м году? А вас никто уже на сей счет не спрашивает. Вы уже в нем, в 1990-м, со всеми вытекающими отсюда последствиями. И на горизонте 1991год, год государственного распада.

Я попытался свести российско-украинскую идеологическую полемику в отношении западного проекта к самым простым формулам. Что говорят "западенцы"? Они всему в этом проекте говорят "да!": Запад – "да"! Папа – "да"! Америка – "да"! Это ответ тех сил, которые представляют Ющенко и Тимошенко.

А что говорят западному проекту Янукович или Путин? Они что, говорят "нет!"? Ничего подобного, они говорят: "Да, но…". "Мы, конечно, тоже "за", но…". Значит, Буш или Киссинджер должен в этом услышать "да", а баба Маня – "но". Вот такой у нас креатив… А их, конечно, тут же начинают "прессовать": "Это какое там "но"? Ну-ка, повтори, ты "но" сказал?" – "Нет, я "да" сказал". – "Нет, ты "но" сказал, ты "да" не сказал…".

А кто же, в действительности, внятно сказал "нет!"? Ни Путин, ни Янукович не сказали. И Зюганов не сказал. Это первое. И второе: что значит сказать "нет"? Мы же политикой занимаемся, мы отвечаем за судьбу своего народа. Это не экзистенциальный выбор, не личный выбор ануевской Антигоны: "сказать "нет" и умереть". Это выбор народа, а он-то не умереть хочет, а жить.

В политике нельзя просто сказать "нет". В политике сказать "нет" – это значит сказать "да" чему-то другому. Чему другому? Другому, своему проекту! Но где он, этот свой проект? Кто хотя бы занят разработкой контуров своего проекта? Ответа не слышно. А если своего проекта нет и его разработку никто не ведет, что мы можем сделать в России в такой ситуации?

Вот что, в действительности, предъявили нам события на Украине. Взяли оранжевый платок, обмакнули его в грязь и бросили нам в лицо, как вызов, как перчатку. А мы эту перчатку даже поднять не можем, потому что до конца не понимаем, в чем состоит вызов и каков его реальный масштаб.

Это и есть главный ужас нынешней российской ситуации. Потому что ситуация эта такова:

наш консенсус – гедонизм;

наш мейнстрим – криминал;

наше социальное качество жизни – регресс.

Вот что такое нынешняя Россия.

Уже только слепой не видит, что либеральные реформы, которые проводятся все эти годы, ослабляют общество. Но одновременно идет постоянный разговор об укреплении государства. Ослаблять общество и укреплять государство – это, простите, явная шизофрения. На фоне которой реальное содержание жизни, реальный вектор процесса определяют вот эти три понятия: гедонизм, криминал, регресс.

У нас возник чуть ли не поголовный социальный консенсус в том, что все хотят "оттянуться". Одни – на задворках дома поллитровкой плохой водки, другие – в Куршавеле. У нас чуть не полстраны ворует: один – трубу с завода, другой – миллиарды с нефтяного месторождения. А общее социальное, экономическое, политическое качество, всем этим порождаемое, – деградация, регресс.