Читать «Монголы XIII в. и «Слово о полку Игореве»» онлайн - страница 9
Лев Николаевич Гумилев
Кроме того, не все русские княжества подвергались разгрому. Смоленск, Полоцк, Луцк и вся Черная Русь не были затронуты монголами, Новгородская республика – тоже. Короче говоря, сил для продолжения войны было сколько угодно, важно было только уговорить князей, которые почему-то на уговоры поддавались плохо.
Хотя ход событий битв на Каяле и Калке действительно совпадает, но есть разница. Игорь не убивал вражеских послов, что сделали князья в 1223 г. [21, т. VII, с. 129; т. X, с. 89]. При этом очень существенно, что были убиты первые послы, христиане-несториане, а присланные позже послы-язычники отпущены без вреда [22, с. 145-148]; [23, pp. 237-238]. Это обстоятельство в XIII в. было, несомненно, известно, во всяком случае читателям «Слова о полку Игореве». Если мы принимаем предлагаемую Д. Н. Альшицем концепцию иносказания, то следует учитывать и умолчание, которое подразумевалось как намек.
Если автор, говоря о 1185 г., подразумевал 1223 г., то он оправдывал первую акцию русских против монголов и призывал к дальнейшей борьбе с ними. Значит, убийство несториан он считал правильным, и здесь таится тот скрытый смысл, который был ясен только политикам и воинам XIII в.
Несторианская проблема в конце XII и в XIII в. была для Центральной Азии основной в религиозно-политическом плане. Несторианство начиная с VIII в. вело войну за право существования со многими противниками: манихеями в Уйгурии, буддистами в оазисах Тарима, конфуцианцами в Китае, мусульманами в Средней Азии и шаманистами в Сибири. К началу XIII в. оно стало господствующей религией у кераитов и онгутов в Восточной Монголии, распространенной у уйгуров Турфана, Кучи и Карашара, кара-китаев Семиречья и найманов Алтая, терпимой в Самарканде, Кашгаре, Яркенте и Тангутском царстве, встречалось у меркитов Прибайкалья и других племен Сибири [24]; [25, pp. 369-374]; [26]. Однако до Руси несториане не доходили, исключая отдельных купцов и караванщиков. Следовательно, хотя русские не могли не знать о существовании на Востоке еретиков, так же как и несториане знали, что на Западе есть ненавистные им халкедониты, до Батыева похода общение между обеими ветвями восточного христианства было случайным.
В империи Чингисхана несториане оказались в подчинении у монголов, но, будучи такими же кочевниками, они быстро использовали свою относительно большую интеллигентность, и их представители заняли ведущее положение в административной системе империи. Тогда они стали силой, отношение к которой каждый из соседей должен был выразить предельно четко. Следовательно, для русского политического мыслителя несторианская проблема стала актуальной лишь после включения Руси в Монгольский улус, и тогда же стало небезопасно поносить религию, пусть не господствующую, но влиятельную. Тогда и возникла необходимость в иносказании, и Калка могла превратиться в Каялу, а татары в половцев[прим. 7] . О послах же лучше было помалкивать, как потому, что монголы считали посла гостем, следовательно, особой неприкосновенной, и никогда не прощали предательского убийства посла, так и потому, что напоминать ханским советникам о религиозной ненависти к ним было рискованно. Об этой вражде мы имеем сведения из зарубежных источников. Венгерские миссионеры указывают со слов беглецов-русских, покинувших Киев после разгрома его Батыем и эмигрировавших в Саксонию, что в татарском войске было много «злочестивейших христиан», т.е. несториан [цит. по: 27, с. 283]. В «Слове» этот вопрос завуалирован, хотя есть намеки на то, что автору его было известно несторианское исповедание (см. ниже). Но ведь «Слово» – литературное произведение, а не история.