Читать «Домой на побывку» онлайн

Мы приехали в Тиханово на велосипедах, как туристы – в синих рейтузах да в майках, на спинах рюкзаки, лица потные, пыльные.

– А ну, прочь с дороги! – встретил нас окриком милицейский лейтенант.

Он сидел на скамейке возле милиции у самого въезда в Тиханово. Перед ним разливалась лужа во всю обочину, а за лужей, да еще за канавой лежала свежая чистая мостовая, покрытая асфальтом. Поперек мостовой на треногах висела доска с корявой надписью: «Проезд запрещен». Буквы черные в потеках, писаны не то мазутом, не то отработанным машинным маслом. Я притормозил велосипед, а мой сынишка Андрей свернул на обочину, с ходу врезался в лужу и, наткнувшись на какой-то невидимый предмет, полетел в воду.

Милиционер засмеялся:

– Вот дурень! Летит в болото сломя голову. Там камни!

Андрей встал мокрый и грязный с головы до пят, пошарил руками в воде, нащупал велосипед, вытянул.

Милиционер отечески журил его:

– Дурачок, тут с весны никто не ездит. Колесники глубокие, по шейку тебе будет. Скажи спасибо, что не утоп.

Андрей обиженно сопел и вытирал своего «Орленка».

– Почему мостовая перекрыта? – спросил я.

Лейтенант был в годах и разговорчив:

– А ты что, маленький? Не видишь – асфальт свежий?!

– Он уже захряс. На нем колесные следы…

– Мало ли что…

– Когда его уложили?

– На той неделе.

– Так чего же ждут?

– Как чего? Вот проложат до моста, до конца то есть, тогда и откроют.

– Где же в село въезжают? Со стороны Бочагов подъехали – там овраг.

– Ну, правильно. От Бочагов проезду нет, – согласился с удовольствием лейтенант. – Там у нас плотина была, через овраг. По ней и ездили. Но ее прорвало в позапрошлом году… От Выселок тоже не проедешь. Там ЛМС стоит, мелиораторы.

– Так что ж они, оглоблей перекрыли дорогу-то?

– У них трактора, милок, да еще колесные. Они из этой дороги сделали две траншеи полного профиля. Хоть становись в колесники и веди пулеметный огонь в обе стороны.

– А от Сергачева можно въехать в село? – спросил я, уже охваченный любопытством.

– От Сергачева чернозем. Его так размесили, что коровам по брюхо. Веришь или нет, стадо гонят – ягнят на себе переносят?!

– Ну да… А У раза верхом на козе переезжала, – ввернул я старую тихановскую присказку.

Милиционер поглядел на меня с удивлением; лицо у него белесое, обгоревшее, но гладкое, без морщин, какого-то японского складу: веки припухлые, губы толстые, чуть навыворот, нос пуговкой, с открытыми ноздрями.

– Ты здешний, что ли? – спросил он.

Я назвался.

– Фу-ты, мать твоя тетенька! А я тебе про дорогу смолу разливаю. Из газеты, значит! А я Ежиков Яков. Знал гордеевского милиционера Ежикова? Так вот я сын его. Теперь участковым состою в райцентре. Дежурю по отделению.

Он кивнул на раскрытые окна двухэтажного дома, где помещалась милиция. Время было вечернее, тихое – во всем здании ни души. В палисаднике стоял мотоцикл с коляской, видать, дежурного. А сам дежурный с удовольствием теперь разглядывал меня.

– В газете, значит. Слыхал, слыхал… Ну, здорово! – он протянул мне руку.

Мы поздоровались.

– Что ж ты сразу не сказал – кто такой? И ехал бы себе по мостовой. Свой человек, какой может быть разговор, – он вдруг рассмеялся. – Ты знаешь, сколько висит эта вывеска. Боле двух недель. Кому надо – тот ездит. На побывку или по служебным делам?