Читать «Суть времени #8» онлайн - страница 4

Меня всегда ужасала фраза Юрия Владимировича Андропова: "Мы не знаем общество, в котором живём". Мне всегда в этом виделось что-то двусмысленное. Например, что "мы и не хотим это знать, потому что мы будем строить другое общество". Или что "это общество всё равно загибается, зачем это знать". Или "мы такие глупые, что ничего о нём не можем знать". Непонятно, согласитесь, что эта фраза значит. Если ты хочешь знать, что такое общество, в котором живёшь, – обладая всею полнотою власти, ты можешь это узнать… Что значит "не знаем"? Почему "мы не знаем"?

Из нормальных, неконспирологических объяснений подобного тезиса, я в принципе вижу только одно: "Мы не обладаем методом, позволяющим нам узнать наше общество, мы живём в системе замшелых… ну, если так трактовать Андропова, то классически-марксистских или упрощённо-марксистских предрассудков, у нас нет готовой методологии для того, чтобы действительно постичь новый общественный процесс". А это значит, что, помимо задачи просто исследовать общество по самым простым его параметрам, и понять реальную "сермягу" его жизни, реальные умонастроения в той глубинке, которая почему-то никого не интересует, и которая безумно интересует нас. Ибо имя ей – Страна. Это она и есть страна.

Подвожу итоги, слава богу, прекратившимся выяснениям отношений между москвичами и немосквичами. Существует ли Москва отдельно от страны или нет? Конечно, Москва – не страна, кто же спорит? Конечно, Москва живёт по особым, очень странным законам. Конечно, она напоминает сейчас скорее даже не Париж и Лондон или Нью-Йорк, и уж тем более не саму себя, а Лас-Вегас. В Париже практически нет рекламы, а Москва обвешана рекламой, как ёлка ёлочными игрушками. И также похожа на нормальный город, как ёлка с ёлочными игрушками похожа на ёлку, стоящую в лесу.

Итак, конечно же, Москва – это Москва, а Россия – это Россия. Просто страшно-то одно – что эти антимосковские настроения, как любые настроения по принципу "анти", только раскачают ситуацию, поселят ещё одну распрю. Как я говорил по этому поводу, зачитывая Фромма, ад – это место, где разобщённость не преодолевается даже в любви. Не хватает любви для того, чтобы преодолеть разобщённость, разобщённость всего и вся: отдельных регионов, отдельных слоёв населения… Всего и вся. А вот её-то и надо преодолеть.

А когда её преодолеваешь, то напрягаешь мышцы любви, а не мышцы ненависти. Мне ещё не хватало, чтобы между собой начали ссориться в пределах одного клуба москвичи и немосквичи, потом… я не знаю… краснодарцы и северяне, потом сибиряки и… не знаю, кто… ленинградцы… и так далее, со всеми остановками.