Читать «Черные крылья Ктулху. Истории из вселенной Лавкрафта» онлайн - страница 6

Это — моя история, подкрепленная скудными документами, которыми я располагаю. В какой-то степени это и ее история тоже; и здесь же маячат призраки Пикмана и Тербера. Положа руку на сердце, я уже начинаю сомневаться, что, записав ее, обрету исцеление, которого так отчаянно жажду, — что смогу заглушить треклятые воспоминания, ослабить их власть надо мною и, если уж совсем повезет, снова обрету способность засыпать в темноте и покончу с разнообразными одолевающими меня фобиями. Слишком поздно понял я навязчивый страх бедняги Тербера перед туннелями метро и подвалами и теперь могу присовокупить к нему свои собственные страхи, не важно, рациональны они или нет. «Думаю, тебя больше не удивляет, что я избегаю метро и всяческих подвалов», — сказал он мне в тот день в баре. Я-то, понятное дело, удивился — более того, усомнился в нормальности дорогого и близкого друга. Ну, по крайней мере, на этот счет мои сомнения давно развеялись.

На «большом экране» я впервые увидел Веру Эндекотт всего-то-навсего во второстепенной роли в «Женщине моря» Джозефа фон Штернберга, в кинотеатре на Эксетер-стрит. Но мое первое с ней знакомство состоялось куда раньше.

Имя актрисы и ее лицо впервые попались мне на глаза, когда я рылся в бумагах Уильяма: разобраться в них меня попросила Эллен Тербер, старшая сестра, единственная из его родственников, кто еще оставался в живых. Задача оказалась не из простых: в тесной, довольно обшарпанной комнатушке, которую Тербер снял на Хоуп-стрит в Провиденсе, уехав из Бостона, царил настоящий хаос. Повсюду валялись письма, рукописи, журналы, незаконченные работы, включая монографию о фантастическом жанре в искусстве — она-то и сыграла столь значимую роль в сближении Тербера с Ричардом Пикманом тремя годами раньше. Я не слишком-то удивился, обнаружив в этом беспорядке несколько эскизов работы Пикмана, выполненных либо углем, либо пером и тушью. Здесь, среди личных вещей Тербера, они казались довольно неуместными, памятуя, какой ужас, по его же собственным словам, со временем стал внушать ему Пикман. И уж тем более памятуя о заверениях Тербера, будто он уничтожил единственное доказательство, способное подкрепить невероятную историю о том, что он якобы слышал и видел и что забрал из подвальной студии Пикмана.

День стоял жаркий, июль заканчивался, уже почти уступив место августу. Обнаружив эскизы — семь штук в картонной папке, — я унес их в другой конец комнаты и разложил на узкой продавленной кровати в углу. Я был неплохо знаком с работами Пикмана, и, должен признаться, то, что я видел, никогда не производило на меня впечатления столь глубокого, как на Тербера. Да, безусловно, Пикман обладал недюжинным и своеобразным талантом, и, наверное, тот, кто непривычен к образам сатанинским, чуждым и чудовищным, сочтет их и пугающими, и отталкивающими. Я всегда объяснял то, с каким успехом Пикману удается передать сверхъестественное, главным образом его нарочитым сочетанием фантасмагорических сюжетов и строгой, скрупулезной реалистичности стиля. Тербер тоже это отмечал; более того, отдельную главу своей неопубликованной монографии почти целиком посвятил анализу стиля и техники Пикмана.