Читать «Волшебная гора (Главы 1-5)» онлайн - страница 217

- Сидите, сидите, и, пожалуйста, без церемоний. Я человек скромный. Да вам и не полагается, ведь вы пациенты, и тот и другой. От вас этого не требуется. Не возражайте, такова ситуация.

И он встал перед ними, держа сигару между указательным и средним пальцем правой ручищи.

- Ну, как травка, Касторп? Хороша? Покажите-ка, я ведь знаток и любитель. Пепел хорош: что это за красивая смуглянка?

- "Мария Манчини", господин гофрат, Postre de Banquett* из Бремена. Стоит девятнадцать пфеннигов штука, просто даром, но букет - вы такого за эту цену нигде не найдете. "Суматра-Гаванна", верхний лист светлый, как видите. Я очень к ним привык. Смесь средней крепости, весьма пряная, но язык не раздражает. Любит, чтобы не стряхивали пепел как можно дольше, я стряхиваю от силы два раза. Конечно, и у нее бывают свои капризы, но контроль при производстве, видимо, весьма тщательный, ибо качества "Марии" необыкновенно устойчивы и курится она очень ровно. Разрешите вам предложить?

______________

* Десертные сигары (испанск.).

- Благодарю, мы ведь можем обменяться.

И они вынули свои портсигары.

- У этой есть порода, - сказал гофрат, протягивая сигару своей марки. Темперамент, знаете ли, плоть и кровь. "Санкт-Феликс-Бразиль", я всегда был верен этому типу. Уносит все заботы, обжигает, как водка, а под конец в ней чувствуется что-то огненное. При сношениях с ней рекомендуется некоторая сдержанность, нельзя курить одну за другой, мужская сила этого не выдерживает. Но уж лучше один раз хватить как следует, чем целый день сосать водяные пары...

Они вертели в пальцах подарки, которыми обменялись, ощупывали с видом знатоков стройные тельца сигар; казалось, в косых, слегка приподнятых, точно ребра, и местами чуть отстающих верхних листьях, в сети их жилок, которые как будто пульсировали, в слегка шероховатой коже, в игре света на их краях и поверхностях таится подобие чего-то органического, живого.

Ганс Касторп выразил вслух эту мысль.

- Такая сигара точно живая. Она точно дышит. Дома мне как-то взбрело в голову держать "Марию" в герметическом жестяном ящике, чтобы предохранить от сырости. И можете себе представить - она умерла. Примерно через неделю она погибла - в ящике лежали какие-то кожистые трупы.

И они принялись обмениваться опытом - как лучше хранить сигары, особенно импортные, которые гофрат предпочитал всем прочим. Он бы всегда курил только крепкие "Гаванны", заявил Беренс, но, к сожалению, он их плохо переносит: две маленькие "Генри Клей", которыми он как-то в обществе слишком увлекся, по его словам, едва его в гроб не вогнали.

- Курю я их как-то за кофе - две подряд, - начал он рассказывать, - и никаких сомнений у меня не возникает. Но докурил и невольно спрашиваю себя что же это со мной творится? Какое-то странное состояние, совершенно необычное, никогда в жизни ничего подобного не испытывал. Домой я добрался с большим трудом, а когда добрался - тут уж меня совсем скрутило. Ноги ледяные, знаете ли, холодный пот по всему телу, лицо побелело как мел, с сердцем - черт знает что, пульс то нитевидный, едва прощупывается, то бац, бац, мчится опрометью, а в голове такое возбуждение, понимаете ли... Словом, я был уверен, что отплясался. Я говорю - отплясался, потому что именно это слово тогда пришло мне на ум, чтобы охарактеризовать мое состояние. Ведь было мне, собственно говоря, очень весело... Я чувствовал даже какую-то праздничную приподнятость, хотя вместе с тем испытывал невероятный страх, вернее - весь я был во власти страха... Но ведь страх и праздничная приподнятость не исключают друг друга. Парнишка, которому предстоит впервые взять девчонку, тоже боится, и она боится, и все-таки они тают от блаженства. Я тоже чуть не растаял: грудь ходуном ходит, ну, думаю, сейчас я упляшу отсюда. Но тут Милендонк взяла меня в оборот и нарушила мое настроение. Пошли холодные компрессы, растирания щетками, укол камфоры, словом, она сохранила мою жизнь для человечества.