Читать «Кандалы» онлайн - страница 247

— Без попов обойдемся!

И, перекатываясь из уст в уста, от передних к задним рядам зашумело громкое восклицание:

— К Народному дому!

Толпа колыхнулась глубже, сильнее, сдвинулась с места и вдруг запела.

Сперва прозвучало несколько голосов неуверенно и негромко, к ним присоединилось еще несколько, и песня стала разрастаться.

Эта поющая часть толпы двинулась впереди всего шествия и с громким торжественным пением пошла по дороге вдоль села. Откуда-то взялся и развернулся над головами большой красный флаг с крупной надписью: «Свобода».

Отречемся от старого мира!.. —

пели впереди, а в задних рядах еще звучало:

Отречемся!..

Вставай, подымайся, рабочий народ,

Раздайся крик мести народной!.. —

катилось из передних рядов.

           Раздайся!..

Подхватывала, вырывая песню друг у друга, тысяча сильных мужских и женских голосов. И эти набегающие волны могучего пения придавали ему особенную, стихийную красоту. Народ впервые пел песню мести и свободы.

Из ворот и калиток высыпали зрители этого небывалого шествия. Когда демонстрация поровнялась с домом Челяка, Челяк выскочил из дому, без шапки, в одном пиджаке, и закричал, обращаясь к зрителям:

— Шапки долой — свобода идет!

У всех слетели шапки с голов. Челяк взял красное знамя и понес его.

В Народном доме в это время только что кончилось собрание «трезвенников», учащейся молодежи и преподавателей министерских школ. Печатный царский манифест читал со сцены доктор Вукол Елизарович.

После чтения все пошли по домам, кроме членов сельскохозяйственного общества, оставшегося для своего собрания вместе с председателем.

Пропустив демонстрацию, приближавшуюся к Народному дому, молодежь возвращалась к церковной площади, где квартировала большая часть учащихся и учащих: шли группами учителя, учительницы, семинаристы и школьники.

Вдруг около площади из переулка над головами детей пролетел увесистый камень и упал на дорогу против дома Челяка.

Тотчас же, как будто брошенный камень был для кого-то условным сигналом, из другого переулка, с противоположной стороны улицы, с гиком и воем выбежала толпа парней человек в пятьдесят, вооруженных палками, кольями, ломами и железными лопатами.

Совершенно неожиданно бросились они на безоружную и беззащитную молодежь — воспитанников семинарии, детей, учителей и учительниц. В воздухе засвистели палки, железные прутья и колья: пронзительный визг, плач — с одной стороны и звериное рычание, ругань и гвалт — с другой наполнили сельскую улицу.

Слышался рев:

— Бей! Бей!

Врассыпную бросились избиваемые. По селу неслись взвизги и дикие крики, полные смертельного ужаса. Бегущих преследовали, догоняли — и били насмерть.

На колокольне кто-то ударил в набат. Гулкие, воющие крики большого колокола, захлебываясь от густоты, слились в один рыкающий рев и, потрясая воздух, вихрем закрутились над селом.

Отовсюду к месту избиения бежал, как на пожар, встревоженный народ: в несколько минут сбежалась толпа человек в триста.

На площади под гул набата кричал перед сбежавшейся толпой, размахивая револьвером, человек в старом выцветшем пиджаке и высоких сапогах, с солдатским лицом, с рыжими, щетинистыми усами.