Читать «Содержание» онлайн - страница 35

нервного состояния – развилась на этой почве небольшая мания

преследования».

Ты прав, читатель! Звонок – совпадение, а у меня – мания

преследования.

Все это так.

Но вот еще один эпизод (конец лета 2001-го года). В самый

разгар бурного семейного разговора, происходившего далеко за

полночь (а разговор касался, между прочим, «Гения зла»),

зазвонил телефон. «Алло!» – сказал я несколько раз, но не

услышал никакого ответа. Через 10 минут звонок повторился, и

опять на мои возгласы никто не откликнулся. Еще через 10 минут

звонок раздался снова. На этот раз я молча прикрыл трубку

рукой, чтобы не было слышно, как я дышу, а сам стал

вслушиваться в телефонные шорохи. Молчание тянулось минуты

две. А потом произошло нечто невообразимое. Незнакомый

мужской голос забормотал: «Ну вот, ну надо же… По-моему, они

сами нас сейчас пишут…» И в трубке загудело.

сентябрь 2001

А.А. Локшин «Быть может выживу»

События 1948-49-го годов сыграли слишком большую роль в

дальнейшей судьбе моего отца, чтобы я мог умолчать о том, что

узнал от него самого, от других людей и из некоторых

сохранившихся документов.

В мае 48-го года у отца случился сильнейший приступ язвенной

болезни; его сразу же положили в Институт Склифосовского. В

то время резекция желудка считалась рискованным делом и

вероятность неблагоприятного исхода была велика. Однако

обезболивающие уже не помогали, поэтому отец решился на

операцию.

28 мая его оперировал известный хирург С.С. Юдин. Отец был

крайне истощен, а после операции настолько ослаб, что в течение

нескольких суток буквально не мог пошевелиться. Это и спасло

его – послеоперационные швы успели срастись. Физически

намного более крепкий военный, которого оперировал тот же

хирург и тоже по поводу язвы желудка, умер на соседней койке

(на глазах у моего отца), так как не смог нужное время лежать

неподвижно и послеоперационные швы разошлись.

15 июня 48-го года отца выписали из больницы, а 26 августа –

уволили из Консерватории в ходе кампании по борьбе с

формализмом; ему снова припомнили его несостоявшуюся

дипломную работу «Цветы зла» на стихи Бодлера, из-за которой

его уже отчисляли с пятого курса Консерватории в мае 41-го

года*. Наверняка сыграл свою роль и «пятый пункт», борьба с

космополитизмом уже начиналась.

Теперь перейду к событиям иного рода.

21 июля 1949-го года в Черновцах «органы» арестовали А.С.

Есенина-Вольпина*, который был к моменту своего ареста знаком

с моим отцом примерно в течение двух месяцев.

После ареста Вольпина отец вычислил стукача в своем

ближайшем окружении, и в беседе с ним с глазу на глаз

неосторожно вывел его на чистую воду, заставил признаться.

Стукач потребовал от отца молчания, угрожая, в случае

невыполнения своего требования, пересажать всю отцовскую

семью. Свои угрозы стукач сопроводил словами: «Я не человек, я

труп». Все это я узнал от своего отца, когда мне было 15 лет.

Имени стукача отец никогда не называл мне, вероятно, опасаясь

за меня. У меня есть основания полагать, что это столкновение

произошло не позднее середины сентября 49 г. (См. Приложение