Читать «Еще одно странное дело полковника Зислиса» онлайн - страница 10
Константин Ситников
Однажды вечером, в необычайно жаркий август, мальчик вернулся с пустыря в дом и - о чудо! - произнес пять, не больше не меньше, слов удивительно чистым, почти музыкальным голосом, артикулируя не по-детски отчетливо. "Я сам буду читать теперь", - сказал он.
Никто даже предположить не мог, что послужило тем толчком, который заставил мальчика разговориться, а сам он так никому и не рассказал, что произошло с ним там, на пустыре. А произошло вот что: пока он смотрел на заходящее солнце своими серьезными немигающими глазами, от солнца отделилось ослепительно белое свечение в виде диска и, быстро приблизившись, замерло прямо над пустырем. Павлик чувствовал, что это живое и что оно внимательно наблюдает за ним. Потом свечение испустило тонкий зеленый, почти желтовато-белый, луч, который упал прямо на лоб мальчика. Луч был жесткий, и на мгновение он соединил мозг мальчика с разумом светящегося диска. Это длилось не дольше одного мгновения, и тут же все пропало: и луч, и сам диск, только теперь красное солнце уже не касалось горизонта своим нижним краем, а являло взору лишь верхний, почти исчезающий ободок, и бурьян на буграх казался черным.
Павлик заговорил. Это ли не счастье для родителей? Но чем дальше, тем более пугающими были эти разговоры, потому что разговаривал он совсем не так, как положено лопотать ребенку пяти лет, а разговаривал он как взрослый. Причем как взрослый, умудренный опытом. И повел себя соответственно. "Я буду всё делать сам", - сказал, как отрезал. Впрочем, скоро и к этому привыкли - к чему только не привыкнешь...
Сам Зислис, однако, ни на один день не забывал того происшествия на пустыре. Уже в юношеском возрасте путем напряженных размышлений он пришел к выводу, что над ним был поставлен некий эксперимент, ни смысла которого, ни целей он себе не представлял. С известной долей уверенности он мог предположить, что наблюдения за результатами эксперимента будут вестись и в дальнейшем. Об организаторах эксперимента он не мог сказать ничего, склоняясь к мысли об "инопланетчиках".
Он относился к тому сорту людей, которые склонны доверять своим выводам, если те имеют под собой достаточно прочное основание.
Следствием сделанных на основе долгих размышлений выводов стало жизненное кредо, сформулированное юным Зислисом: "Моя жизнь - это сугубо личное дело меня самого, и любые попытки вмешаться в нее будут обрываться решительно и беспощадно." Этого кредо он придерживался и по сей день, будучи уже полковником в особом отделе и руководителем спецгруппы, хотя, разумеется, с течением лет первоначальная формулировка значительно пообтерлась, да и юношеский пыл несколько поостыл.
И до сих пор он свято верил в перманентные попытки вмешательства "инопланетчиков" в земные дела и в то, что попытки эти следует обрывать "решительно и беспощадно". Он и не заметил, что со временем его настороженность, подозрительность и постоянная готовность к встрече с "чужими" превратились в настоящую фобию.