Читать «Запах искусственной свежести. Повесть» онлайн - страница 11

Пока еще окончательно не рассеялись сумерки, я подошел к нему и сказал:

— Мухин, твою мать, ты не должен линейкой отмерять эти двадцать метров. Плюс минус пять — роли не играет, хуже, если ты будешь здесь метаться взад-вперед, тогда тебя точно укокошат. Понял?

— Так точно, тащ гвардии лейтенант, — сказал Муха угрюмо.

Он посмотрел на меня, как пьяный на говорящую корову: раскрыв рот и выкатив глаза. Из чего я заключил, что разъяснение мое не удалось. Слишком длинную и неконкретную фразу я сказал: то двадцать метров, то, вроде, и не двадцать, — обычные офицерские придирки и издевательства над простым солдатом.

— И рот закрой, очередь поймаешь в дырку, — сказал я уж совершенно лишнюю грубость. Молодого солдата и так все шпыняют, хотя бы от офицера он вправе не ожидать незаслуженных пинков. Но я был очень раздражен, Муха действительно мог мне все сегодня испортить, — всем испортить.

Развиднелось окончательно, и вскоре мы подошли к знаменитому повороту. Ему предшествовало значительное сужение оврага, образующее узкий проход — как будто ворота, только без верхней перемычки. Осталось только войти в эти «ворота смерти» — невольно залезло в голову это киношное выражение — и повернуть налево в ущелье. А там придется остаться на полностью простреливаемом пространстве, под пулеметами, которые рано или поздно заработают. И, вполне возможно, попадут в меня еще прежде, чем я сумею их засечь. В меня или не в меня, но в кого-то точно они сегодня попадут. Как раз для всех важно, чтоб в меня если и попали, то в самую последнюю очередь. Нас было три офицера: мой товарищ по батальону, командир взвода разведки старший лейтенант Кузьмин, с которым мы и дружили, и не раз ходили вместе на операции, отчасти поэтому меня и послали корректировщиком с разведчиками, комбат обычно учитывал такие психологические детали; затем — приданный нам «от летунов» авианаводчик Серега, тоже старший лейтенант, но, как все летуны, подчеркнуто расхристанный, в куртке без ремня, обросший больше положенного и без знаков различия; он шел с батальоном во второй раз, и мы уже с ним вполне сдружились — угостили друг друга сигаретами и водой из собственных фляг, обменялись первоначальными данными о семьях и глупых военачальниках и даже поговорили о философии — можно ли жениться на девушке, которая «сразу дала», или лучше поискать другую; ну и я — лейтенант, командир взвода разведки и управления минометной батареи 3-го парашютно-десантного батальона 350-го парашютно-десантного полка Федор Травников. В старой России военные, наверное, перекрестились бы перед боем, а мы лишь поглядели друг другу в глаза, похлопали по плечам и сказали «ну, давай». Наши солдаты замерли на своих местах в ожидании команды.

Все было отработано заранее: сначала пустили собаку, она выбежала за поворот — на линию возможного огня, но никто не стрелял. Пес обнюхал видимое нами из-за угла пространство и сел возле найденной мины в выжидательной позе, посматривая на сержанта-сапера, своего хозяина. Дальше командир разведки подавал своим бойцам команды только пальцами: первым по движению указательного пальца побежал пулеметчик на заранее присмотренное место, молниеносно упал за камень и приготовился к стрельбе. За ним побежали еще двое бойцов — заняли позицию для стрельбы. Затем к собаке подбежал сапер и принялся работать с миной. Никто не стрелял. «Неужели духов перебило авианалетом и артподготовкой, они испугались и ушли?» — сознание само хваталось за эту успокоительную мысль и тут же подвергало ее насмешке. Такого еще не бывало, по крайней мере, здесь, в Луркохе.