Читать «Журнал «Компьютерра» № 46 от 12 декабря 2006 года» онлайн - страница 39
Компьютерра
Вспомним Жан-Жака Руссо с его «Contrat social», «Общественным договором». Под солнцем Галлии, осушив кружку золотистого вина и любуясь лавандовыми полями, так славно было ему размышлять о социальной структуре, в которой «каждый, соединяясь со всеми, повинуется только самому себе и остается так же свободен, как был прежде». Но, — не забудем, — написано это было тем же автором, кто в Век Разума получал премии за рассуждения о том, что «просвещение вредно и самая культура — ложь и преступление». А элементарная интеллектуальная честность требует признать, что государство — это, все же, нечто иное. Ну, куда, если взглянуть с позиции Руссо, деваться Луи XIV с его великолепным «l’etat, c’est moi», «Государство — это Я».
Куда адекватнее в «Левиафане» описывал реальность Томас Гоббс с его «Bellum omnium contra omnes», «Войной всех против всех», восходящей к строкам из страшных Платоновых «Законов» — «все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждый с самим собой»… Минимальное стремление людей к самосохранению порождает Левиафана — государство, наделенное всей полнотой власти.
Правда, дальше у Гоббса начинается странное. Целью государственной власти, по мнению английского философа, является стремление к Общественному благу, «salas publica suprema lex». Как соотнести с этим слова и поступки нумерованных Карлов и Луи и их «всенародно избранных» потомков — непонятно. Запомним пока образ Левиафана и ограничимся определением советских учебников — «государство есть основное орудие политической власти в классовом обществе».
Итак, Левиафан. Библейский термин. «Скрученный, извивающийся» — на иврите. По тексту Библии, местами — дракон, местами — крокодил. Грозное водяное животное. Остановимся на старом славянском переводе — Великий кит.
А что есть кит, пусть и великий, с точки зрения самых общих концепций современного естествознания?
Это — термодинамическая система.
Причем система — неравновесная. Открытая.
Достигающая снижения своей энтропии за счет повышения энтропии окружающей среды. Питающаяся, проще говоря. Берет касатка своими острыми зубками фотогеничного пингвина, прожевывает, переваривает и… превращается низкоэнтропийное, высокоорганизованное существо в высокоэнтропийное, низкоорганизованное — ну, то самое, что выделяется из пищеварительного тракта. Но это возрастание внешнего хаоса обеспечивает жизнь нашему левиафану, делает возможным его существование. Так что и государства-левиафаны должны для обеспечения своего бытия чем-то питаться. Какие же низкоэнтропийные ресурсы обеспечивают государствам их существование?
Со времени первых работ Римского клуба в западном научном сообществе активно обсуждается модель «нулевого роста».
Стабильной цивилизации, заморозившей свое экономическое развитие, стабилизировавшей численность населения и пребывающей в идеальном экологическом равновесии.
Идеи такие популярны в Европе, в США, особенно в штате Орегон, так что даже появилось слово «орегонизм», сверхбережное отношение к окружающей среде. Для футурологических или фантастических описаний идей этих появился термин «экотопия» — от «экология» и «утопия».
