Читать «В старой Африке» онлайн - страница 194

Лулеле верил в бога искренне, от всей души. Не разбираясь во всех тонкостях, он брал на веру каждое слово святого писания и глубоко сожалел, что теперешние бельгийцы не похожи на своих предков, описанных в черной книге с золотым крестиком на обложке. Как все упростилось бы, если бы король назначил губернатором не графа Кабелля, а плотника Иисуса. Само собой разумеется, что Лулеле верил и в святость тайны исповеди.

Вначале на допросах арестованный держал себя спокойно, как Иисус перед Понтием Пилатом. Несчастье вызвало в нем взрыв религиозной экзальтации. Он прекрасно помнил рисунки и статуи Иисуса со связанными руками и в терновом венце и стоял как он — выпрямившись, чуть склонив голову набок, повторял внутренне: «Боже, прости им, ибо не ведают, что творят».

И вдруг — подлое предательство! Иуда… Теперь Лулеле сгорал от жгучей ненависти и кричал свое заклинание не потому, что не знал ругательств, а под влиянием инстинкта, под-сказавшего ему, что не проклятия, а именно одно это слово больше всего бесит его мучителей и является поэтому самым лучшим оружием. Он шептал «Свобода!» и видел перед собой бледные искаженные лица и взрывы ярости. И чувствовал удовлетворение: он сражается! Силы приходили к концу, он никого не выдал, но понимал, что смерть уже близка.

Наконец Лулеле перевезли в Матади и бросили в камеру смертников: он стал получать теплую пищу, его не беспокоили допросами, и несколько дней он пролежал на полу без движения. Охваченный вялой дремотой, равнодушно думал, что все кончено, и спокойно ожидал неизбежного.

Но отдых, сон и пища быстро восстановили силы. Отдохнувший мозг заработал снова, и только теперь Лулеле со всей ужасающей ясностью понял свою ошибку. Дело не в предательстве аббата. Страшная правда заключалась в том, что ни национальность, ни цвет кожи, ни религия по-настоящему не объединяют и не разделяют людей. Подлецы и замечательно добрые, самоотверженные люди встречаются и среди конголезцев, и среди бельгийцев. Не все африканцы ему братья только из-за цвета кожи, и не все бельгийцы ему враги. Именно от своих бельгийских друзей он услышал слова, которые, как солнце, осветили единственно правильный путь. И что же? Он поднял руку и сам заслонил солнце. Он слушал белых друзей нехотя, через силу. И вот теперь, когда все кончилось, он видит, что главное и единственное, что ему удалось сделать для Свободы, — это разослать преданных людей по провинциям огромной страны… Он даже не стремился узнать, что же означает в точности это странное слово — коммунизм и может ли оно иметь какое-нибудь практическое значение для освобождения конгомани.