Читать «В старой Африке» онлайн - страница 187

— Но ради малых сил я возложил на себя тяжелый крест, преподобный отец, — задумчиво начал опять господин аббат. Священник отложил веер: было заметно, как сильно он переживает случившееся. — Когда Морис Лулеле понял, что после моего показания судьба его решена, он гордо выпрямился и твердо сказал господину капитану: «Я знаю, что скоро умру. Разрешите мне сделать последнее заявление». — «Да, — отвечал офицер, — если ты будешь говорить правду». — «Только правду! Клянусь! Записывайте!» Господин капитан взял лист бумаги и перо. «Говори!» — «Мое завещание всем конгомани и всем правительственным чиновникам Бельгии в Конго», — начал смертник торжественным голосом, медленно, чтобы капитан ванден Бошу мог точно записывать его слова.

«Я знаю и всей душой чувствую, что рано или поздно мой народ как один человек поднимется, чтобы отвоевать свое достоинство на родной земле. Он навсегда сбросит цепи и станет свободным. Во всех уголках мира справедливые и честные люди всегда будут рядом с миллионами конгомани, которые не прекратят борьбы, пока в нашей стране останется хоть один колонизатор или его наемник. Аминь». Преступник смолк, а господин капитан все еще сидел с пером в руке над листом бумаги. Он оцепенел от удивления. Допрос был прерван на час, в течение которого мсье капитан только бормотал себе под нос: «До чего мы дожили? Куда катимся?.. В подземной камере африканской тюрьмы бельгийский офицер слышит такие слова… А что будет завтра?..» Да, преступник нанес представителю власти тяжелый удар. В конце концов офицер пришел в себя, собрался с силами и принялся за дело. На его лице была теперь решимость. «Ладно, собака, теперь назови своих сообщников». Но заблудший не сознавался и не хотел открывать имен совращенных им людей. Ах, это было ужасно, как это было ужасно!

Господин аббат вздрогнул и нервно передернул плечами.

— «Назови шесть фамилий!» — приказывал ему один из помощников капитана, некий господин Жозеф Балео, сержант жандармерии, достойнейший человек и христианин, хотя, из-вините, негр. «Угуру, угуру, угуру, угуру, угуру, угуру», — спокойно отвечал тот. Часами одно и то же. Потом упрямец уже не мог стоять. Его поднимали, но он твердо повторял свое. Пришлось прервать допрос, сначала на три дня, потом на семь, потом на десять. Сила заблуждений казалась ужасной, поистине дьявольской. Изверг измучил нас, правая рука господина капитана распухла и покрылась синяками.

Рассказчик судорожно вздохнул. Закрыл глаза. Перекрестился. На его лбу показались капельки пота. Мягкосердечный отец Доменик мелко задрожал. От волнения ему захотелось есть.

— Бедный, верный, стойкий слуга божий! Подвижник! — прошептал монах, проглотил слюну, вытер губу, встал и снова взял аббата за руки. — Как вы мучились! Сколько перестрадали из-за этого отщепенца!

Он крепко обнял взволнованного героя и минуту держал его в объятиях. Рассказ взволновал его до глубины души. Они стояли среди каюты, взявшись за руки. Наконец рассказчик собрался с силами.