Читать «А... В... С» онлайн - страница 5

Тут в серых ясных глазах Иоанны блеснули слезы, но тотчас же исчезли. Сегодня ей улыбнулось счастье! Рожновская, владелица катка для белья, женщина зажиточная, относившаяся с большим сочувствием к Иоанне, спросила, не согласится ли она давать уроки ее внучкам, двум маленьким девочкам, — им пока что очень образованная учительница не нужна. Разумеется, Иоанна с радостью приняла это предложение.

Внучки Рожновской будут приходить на урок к Иоанне, так как под шум катка в доме у Рожновской заниматься невозможно. Но это еще не все. Рожновская обещала порекомендовать Иоанну какой-то своей знакомой. У нее два дома на той же улице, и она хочет подготовить в школу своего сына. Мальчик дружит с внучками Рожновской и будет приходить на уроки вместе с ними. Однако и это еще не все. Стоит только начать!.. Вот большой Костусь, например, сын пьяницы слесаря, который вечно торчит в шинке, в то время как его жена надрывается за стиркой белья! Мальчику уже двенадцать лет, а он даже читать не умеет и частенько пробирается вслед за отцом в шинок. Мальчишка приводит свою мать в полное отчаяние, и того, кто взялся бы учить его уму-разуму она, при всей своей бедности, отблагодарила бы по мере сил. Еще у нее на примете дочка печника, он чинил у них в этом году печку и приводил иногда с собой девочку. Потом маленькая Манька, дочка сторожа, ей тоже скоро надо будет начать учиться. Всех этих детей она хорошо знает. Большого Костуся она не раз приводила к себе в кухню и, окунув лохматую голову мальчика в воду, терла ее мылом так, как его мать терла белье. Потешный этот Костусь, такой большой, коренастый, с огромной головой, ходит всегда ссутулившись и так тяжело ступает, что даже пол трясется. Озорник, к тому же бездельник, уличный мальчишка уже тянется к водке, однако с Иоанной кроток, как ягненок, позволяет себя мыть, причесывать, прислушивается к ее наставлениям и даже часто, неизвестно где, достает и приносит ей цветочки. Она уверена, что его можно спасти от влияния улицы и кабака. Что же касается маленькой Маньки, то они обе давно уже без ума друг от друга…

— Впрочем, ты ведь знаешь, Мечик, что я вообще обожаю детей… Сама не знаю почему… Может быть, я унаследовала это от отца… Ну так вот, думала я, думала и, наконец, придумала. Рожновская мне помогла… И ведь это только еще начало… Зернышко к зернышку, так собирается целая мера. А потом… потом…

Она говорила все с большим и большим воодушевлением; в полутемную комнату с окном, выходившим на север, не проникали солнечные лучи, а между тем по лицу Иоанны мелькали светлые блики и на щеках играл румянец, вызванный надеждой на лучшую жизнь.

Мечислав сидел прямо и неподвижно, пристально глядя на сестру поверх очков.

Неподвижны были и черты его изможденного, бескровного лица. Трудно было догадаться, слушал ли он то, что она ему говорила, и произвело ли это на него хоть какое-нибудь впечатление. Но он не спускал глаз с ее оживленного лица, а худые пальцы его длинных белых рук, лежавших на коленях, все быстрее барабанили по потертому сукну костюма. Когда Иоанна умолкла, он повторил вслед за ней своим тягучим, гнусавым голосом: