Читать «Ответный удар 2» онлайн - страница 14
Александр Афанасьев
Алые пустынные розы…
— Ты уверена, что он там? — спрашиваю я Амани, которая сегодня на редкость молчалива
— Нет — отвечает она — он может быть там. Ты знаешь правила, кто задает вопросы — тот долго не живет.
Да. Я знаю правила. По этому же принципу построена Аль-Каида — никто не должен задавать вопросов, никто не должен делать карьеру. Каждый должен ждать, пока ему сообщат то, что он должен знать или пригласят перейти на другую ступень тайной иерархии. Кто проявляет активность — автоматически попадает под подозрение и заканчивает жизнь на мусорной свалке где-нибудь в окрестностях Карачи. Вот почему — американцы никогда не внедрят своего человека в Аль-Каиду. Они не умеют ждать.
А я умею. И даст Аллах- сегодня дождусь — расправиться с человеком, который предал своих, хуже того — убил своих и стал духом. Я долго этого ждал и заслужил это — Аллах свидетель, заслужил…
— Почему ты так хочешь его убить? — Амани словно читает мои мысли.
— Почему? Он предатель, душа моя. Он был одним из нас, а стал одним из них. Русские — ненавидят предателей, для русского предатель — худшая из тварей на земле. Многие умирали под пытками, опасаясь только одного — предать. А Аль-Малика никто не пытал. Он сам принял решение предать и предал. Перешел на сторону врага. Теперь он — один из самых опасных людей в Аль-Каиде, опасный не по тому, что он говорил на ролике в Ютюбе — а что он делает.
— Мой брат тоже был предателем… — говорит Амани — получается, его убили правильно?
— Твой брат не переходил на сторону врага. Твой брат всего лишь решил прекратить войну, которая ни к чему не ведет. Он же не стал израильским агентом?
— А если бы стал?
Я молчу. Раздражение — поднимается во мне подобно мутной пене в кипящем котле
— Что ты хочешь от меня услышать? Я не могу отказаться от себя самого, ты это знаешь.
— И я не могу отказаться от себя самой. Вот почему у нас ничего не получится. Мы слишком разные…
— В чем разные? Разве у вас верность своему народу — не одна из высших добродетелей?
— Да. Но еще важнее — быть верным своим убеждениям.
Я внезапно кручу руль и мы, так, на скорости около ста восьмидесяти — меняем полосу, уходим к самой обочине. Мимо, рыкнув возмущенным гудком — пролетает огромный МАЗ с сорокафутовым контейнером на прицепе.[7]
Амани чуть не слетает с сидения, хватается за все, за что можно. Через съезд, предназначенный специально для бедуинов — мы вылетает с дороги в пустыню, скорость около ста. Под колесами — камни, нас подбрасывает как на трассе Париж-Дакар. Никогда сам по ней не ездил — но с набчелнинцами разговаривал, было дело.
— Ты… с ума сошел!
Да. Наверное — сошел. Все мы здесь — немного сумасшедшие — потому что только так и можно тут выжить. На сорокой год долгой и страшной войны…[8]
Я останавливаю машину. Выхожу Передо мной, в нескольких сантиметрах от колеса — куст низкорослых, ярко-алых роз. Пустынные розы Ирака. Я знал, что в этот месте они есть — не раз ездил по дороге…
