Читать «Реконструкция» онлайн - страница 58

Прогулка до дома была мучительной. Бабушка заговаривала со всеми прохожими, цепляясь к ним с совершенно невыносимыми, за гранью человеческого терпения вопросами. «Ну что, гуляете?», — спросила она немолодую худую женщину, толкавшую перед собой коляску. Женщина, смерив не бабушку, а меня строгим взглядом, кивнула, наполнив этот кивок до краёв отравой. «Ну что, играете?», — спрашивала она у пинавших мячик детей. «Ну что, в магазин пошли?», — интересовалась она у ровесниц, шедших с пустыми авоськами. При приближении людей у неё всегда появлялось такое выражение, блаженно-заворожённое, и даже стекленели глаза, и мне хотелось броситься зажимать ей руками рот, но кажется, даже это её бы не остановило, и она спрашивала снова и снова, чтобы услышать раздражённое, обиженное, усталое, но почему-то такое нужное ей «угу».

Наконец мы оказались внутри. Я замёрз от медленного движения и холодного тела бабушки, опиравшегося на меня при ходьбе, поэтому на ходу выпил рюмку целебной настойки и побежал к шкафам с газетами. Макулатура лежала жёлтыми кирпичами, перевязанными, как торт, изящным узлом. «Совершенно секретно» была на глубине, и, в отличие от библиотеки, здесь в сортировке не было никакого порядка. Даже внутри номеров его не было — листы были растасканы, перепутаны друг с другом. В основном это были не целые газеты, а сплошные чудовища Франкенштейна, слепленные из двух-трёх-четырёх номеров.

С трудом вытянув из тесного шкафа сразу два короба, я услышал тихое звяканье. Литровая банка. Достал и взглянул на свет. Внутри была сухая чёрная масса. Свернул крышку, принюхался — слабо пахло землёй. Наверно, какая-нибудь засохшая целебная грязь или даже земля с нашей дачи, которая давно сгорела дотла, а участок продали за копейки. На бабушку с её ностальгией, с годами принявшей патологические черты, это было очень похоже. Вдруг показалось, что бабушка стоит за моей спиной, и я резко оглянулся. За запертой дверью послышался звук спускаемого бачка.

Нужно было вернуться к поискам.

Я заранее устал и вспотел от предстоящей работы, но нашёл статью о пророке Евгении в первые пять минут. В глаза бросилась смазанная фотография уже хорошо знакомого мне человека в милицейской форме со спутавшейся бородой. Только в этот раз он позировал сидя и смотрел в объектив. У него были жестокие глаза неизвестно какого цвета. Я разволновался и стал ходить по комнате, никак не находя себе места. Время от времени поглядывал на страницы, разложенные на дубовом столе, но не получалось заставить себя сесть. Вздыхал, отжимался, глядел в окно. Стол пах непривычно, как будто его протерли автомобильным маслом. Наконец уселся за чтение.

«Заброшенный завод для изготовления деревообрабатывающих станков «Фрезер» с давних пор пользуется у местных жителей дурной славой. Здесь, как рассказывают, чуть ли не каждую ночь происходят такие вещи, что волосы дыбом встают — со стороны здания, которое уже десяток лет дожидается сноса, начинают раздаваться дикие вопли, как будто кого-то режут заживо. Зажигаются зелёные огоньки, начинается пение, напоминающее церковный хор. Местные говорят, что от этого пения кровь леденеет в жилах, потому что поют вовсе не человеческие голоса.

Местные говорить о «Фрезере» не любят, а после девяти вечера в его окрестностях прекращается всякая жизнь. Все фонари у дороги разбиты, и дорогу освещает только киоск шаурмы. Продавец, молодой, рано поседевший восточный парень широко улыбается, когда я с фотографом подхожу к нему. Но узнав, что мы пришли не за шаурмой, а за ценными сведениями о заводе, парень объявляет киоск закрытым, а наш разговор оконченным. «Ничего не видел, ничего не слышал», — говорит кавказец. Улыбка пропала с его лица без следа.

«Слухи нехорошие ходят об этой шаурме, — говорит местный экскурсовод Михаил. Это ещё молодой полноватый мужчина в панаме, время от времени налезающей ему на глаза. — Якобы мясо им поставляют с завода. И чаще всего — человеческое».

Михаил время от времени водит экскурсии на завод — в строго дневное время. Несколько попыток попасть туда ночью закончились плачевно. Две группы любопытных туристов пропали бесследно, ещё одного мужчину, пробравшегося на завод в одиночку с охотничьим ружьём, нашли со свёрнутой шеей.

В 1928 году болото, в котором утопала часть бывших дворянских владений (от них сохранилась только усадьба Гагариных, вход на которую воспрещён), давно высушили, и на его месте построили «Ордена красного знамени завод Фрезер». Дела у завода никогда не шли хорошо — то закрывался, то открывался опять, несколько раз на его месте хотели устроить свалку экспериментальных отходов. До перестройки он был на грани закрытия и наконец окончательно закрылся в 89-м году. На протяжении всего существования завода вокруг него ходили странные, а порой просто леденящие душу истории. Рабочие жаловались, что слышали стуки из-под земли, как будто кто-то огромный требовал выпустить его на волю. А однажды задержавшийся после смены...»