Читать «Реконструкция» онлайн - страница 15

Сероватая потрёпанная борода очень ненатурально сидела на нежном лице с крупными роговыми очками. Он тяжело опирался на посох, весь в листиках и траве, было похоже, что он вышел из леса или весь день валялся где-то поблизости. Этот изжёванный жизнью Гендальф целенаправленно подходил к детишкам и пожимал им ручки. Нагибаться было ему нелегко, но детям Гендальф нравился, один из них даже подпрыгнул и попробовал ухватить ряженого за бороду, но борода ускользнула от его неумелых пальцев. Передвигаясь от ребёнка к ребёнку, он приближался к нам. Ещё издалека он стал тянуть мне руку для рукопожатия — я обратил внимание, какие у него длинные, серые, будто пеплом обсыпанные пальцы. Ряженый дед как будто видел меня насквозь. Я не хотел прикасаться к нему, но выхода не было. Он сжал мою пятерню и долго не отпускал. Холодная и шершавая рука. Детские прикосновения не могли согреть его старческой кожи.

— Кто выпустил всех этих людей из дурки? — сказал я, когда Гендальф вполне отдалился. От его рукопожатия было чувство, как будто он стащил у меня кошелёк, хотя и пустой.

Майя, похоже, пропустила мимо ушей мою реплику — она тоже с неодобрением глядела вслед Гендальфу, на его худую ребристую спину, на которой мантия висела как постиранное бельё на шведской стенке.

— У меня ещё с детства есть версия, что в дурке держат только здоровых людей и не выпускают, пока те не станут психами, — сказал я. — Всё наоборот, понимаешь? Но вообще, мне нравится наряд того мужика. Стильный. Тебе нравится?

Майя бросила на меня несколько снисходительных взглядов, смягчённых бабушкиной целебной успокоительной настойкой.

— Не знаю, чего я несу. Но это только начало, если ты так молчать будешь.

Но Майя молчала. Она разглядывала свои туфельки, она снимала ворсинку с рукава, она смотрела в траву мечтательно. Нельзя было даже приблизительно предположить, в каком направлении текли мысли у этой женщины.

Она провела пальчиками в районе ключицы, и тут же поблизости оглушительно завизжал ребёнок, как будто это она заставила его вопить. Меня закручивало в воронку её тяжёлых спокойных глаз, я чувствовал, что происходит что-то непоправимое, я переставал соображать, тонул и горел, вырвал вдруг из её рук фляжку, но Майя опустошила всё. Я стал судорожно хвататься за мелкие недостатки в её внешности — что-то диспропорционально округлое было в форме рта, то, из-за чего этот рот хотелось назвать акульим, бледная, белая, почти просвечивающая кожа, эти ворсинки, эта помада, лёгкая небрежность во всей внешности.

Я изо всех сил сжимал фляжку и проваливался во тьму, и из этой тьмы, несясь вниз, лепетал вопросы типа: «А тебе нравится гулять в парках?»

— Я очень проголодалась, — сказала Майя.

Кто-то негромко кашлянул рядом с нами. Я заметил, что на скамейке напротив сидел большеголовый мужчина с пакетом сухариков. На нём была футболка хоккейной команды Сан-Хосе Шаркс, растянутая на пузе.

Заметив, что я посмотрел на него, он показал большой палец. «Хорошая баба, одобряю», — говорил его жест, всё его положение.