Читать «Врата исхода нашего (девять страниц истории)» онлайн - страница 74

Ханна — мама, Саул — папа

«Дорогие, любимые! Опять Новый год, и опять мы в разных концах мира. Мы бодры и полны надежд, что в этом году наконец-то будем вместе. Два отказника теперь получили разрешение, где-то и когда-то наша очередь?…»

— Когда я уезжал, было ощущение короткого расставания. Было ощущение: еще немного, год, полгода, — и родители приедут. Я брал книги для отца, я брал стол для семьи, полки книжные, которые нужны нам всем… Разлука, я думал, кратковременна.

Они подали после меня, родители и брат Саша, — и отказ…

Потом надо было спасать уже Сашу. Спасать от армии: подавал один Саша… Это стоило нервов, и много нервов. Его надо было вытолкнуть, как выталкивают ребенка из горящего дома…

Теперь они остались там вдвоем. Одни…

— Как она все аккуратно складывала! Шила ему в дорогу простыни, наволочки. Чистила. Стирала. Бегала по магазинам. Закупала. Складывала-укладывала, старалась для своего мальчика. Она его готовила в дорогу, как невесту готовят перед свадьбой…

— Она говорила только о детях. Она рассказывала об их письмах, она рассказывала о том, что они делают в Израиле. Она говорила: «Я больной человек. Я боюсь не увидеть своих детей. У меня теперь одна только цель в жизни: уехать и увидеть их…

«Четыре месяца мы жили от звонка и до звонка, и каждый раз нам назначали через неделю, еще через неделю — и вот опять отказ! Очень тяжело на душе, очень переживаем, что дети взрослеют без нас… Такая дата у сыночка, такое событие, а мы тут торчим!»

— Интересно ее отношение к властям…

Время от времени у мамы просыпается надежда, что ее поймут. Время от времени она пишет, что они тоже все-таки люди. Ей хочется верить, что они поймут, наконец, как ей тяжело! Но не понимают и не выпускают…

Она сказала по телефону: «Они тоже люди. Они понимают, что я старая женщина. Они понимают, как долог для меня каждый год. И для папы долог… И выпустят, они нас выпустят. Люди, — они понимают, что это значит, — старые люди, пожилые люди, больные люди без детей…»

А после этого был опять отказ. Видимо, они понимают свое дело лучше, чем ее просьбу…

— Потом мы ходили в ЦК, к Иванову… Женщины, только женщины!

Среди всех остальных Ханна Ароновна была самая активная. Она говорила Иванову, она даже расплакалась там, расчувствовалась: «Когда я увижу своих детей?!» И было впечатление: вот она говорит, и вот она верит, что он может что-то сделать. Стоит ему захотеть… И что вообще на свете существует справедливость, и в Советском Союзе тоже…

Да и как не поверить?! Вот мы сидим в ЦК, в самом главном учреждении советской власти, с нами разговаривает заместитель начальника административного отдела, лицо ответственное: не может же он врать прямо в глаза!..