Читать «Мемуары веснущатого человека» онлайн

Многоуважаемый гражданин, товарищ Порохлетов, Корней Аристархович, если не ошибаюсь, если только известный вам, а также, к горю моему, мне, прозаический писатель Пётр Письменный не изволил пошутить надо мной и во время óно правильно, без фокусов, указал ваше имя и отчество.

Ибо названный писатель временами, подвыпив и в то же время пронзительно поглядывая на человеческий материал, нужный ему для романа в трилогию и в пяти частях о коммунистической революции и пертурбации в умах и душах как пролетарско-крестьянского народонаселения, так и буржуазного, не то входит в забвение по части имён своих знакомых, не то ради шутки нарочито имена одних пристёгивает, так сказать, не с той сто роны, не к тому дышлу, а фамилии других снабжает преступно несоответствующими званиями.

Надвигалась прекрасная дождливая ночь, когда на Тверской, возле роскошного магазина бывшего Елисеева, я в двенадцатом часу на пустой до отказа желудок разглядывал головокружительные витрины, со скорбию вспоминал о том, как многие враги существующего режима лгут по заграницам в своих газетах, указуя бессовестно, что нынешний порядок не одобряет паюсную икру или сёмгу и заставляет всех граждан есть воблу или ячкашу, и с великой радостью собственными глазами констатировал, как процветают и пышным красным бутоном распускаются наша торговля, промышленность и ремёсла.

Как вдруг останавливается извозчичья кляча и вышеуказанный писатель, Пётр Пись менный, с которым я имел честь недавно до того познакомиться шапочно и кратковремен но, окликнул меня и, слезая с дрожек, предложил мне отбыть вместе с ним в гости к члену коллегии Народного Комиссариата по Военно-Сухопутным и Морским Делам, Сергею Яковлевичу Хлебникову, куда он и спешил, остановившись перед бывшим Елисеевым для пополнения, и меня, маленького человека, по доброте своей решил прихватить на скромный ужин к названному своему на короткой и тесной дружеской ноге приятелю.

При всей своей лояльности и даже гораздо больше, я принуждён был вздрогнуть, и при всём своём тихом поведении я не мог удержаться от вскрика, подобного женскому лёгкому визгу:

— Как? К такому большому человеку?! Да мне, да с моим украшением?!

Но разве писатели внимают голосу благоразумия, когда их посещает жгучее вдохновение и жизнь им не в жизнь без ночной беседы для производительности труда в постановке человеческой комедии на страницах своего собрания сочинений? И я, тоже отмеченный перстом писательского рока, о чём речь будет в нижних строках моего рукописного созидания, сопротивляться не в силах был, тем паче, что вышеуказанный писатель хоть ростом и невысок и на вид туберкулёзен и малахолен, но в мышцах своих настойчив и упрям.