Читать «Историки без принципов» онлайн

Французы по прежнему господствуютъ во всемірной литературѣ, то есть больше всего читаются и обладаютъ самыми громкими именами. Политическое значеніе Франціи упало, и французскія дѣла уже не имѣютъ такого первенствующаго интереса для всего міра, какъ прежде; но въ литературѣ не. гикая нація удержала и, вѣроятно, еще очень долго сохранитъ свое первое мѣсто. Въ этомъ отношеніи правъ Ренанъ, когда сравнивалъ роль Франціи съ ролью Греціи «въ древнемъ мірѣ, съ тогдашнимъ долгимъ преобладаніемъ греческой культуры.

Писанія французовъ прежде всего отличаются высокими достоинствами своей формы, внѣшнихъ пріемовъ. „Нигдѣ не пишутъ лучше, чѣмъ во Франціи“, говоритъ Эдмондъ Шереръ, и даже „только во Франціи хорошо пишутъ“. И дѣйствительно, эти писанія представляютъ безъ сомнѣнія самую зрѣлую форму, какая выработана европейскою литературою. Дѣло тутъ не въ одномъ языкѣ, точномъ, ясномъ и гибкомъ, не въ одной легкости, живости и быстротѣ разсказа или изложенія; дѣло въ томъ, что хорошій французскій писатель всегда вполнѣ владѣетъ своимъ предметомъ, знаетъ съ чего начать, чѣмъ продолжать и чѣмъ кончить, и даетъ читателю свою мысль въ порядкѣ и полнотѣ, избѣгая всего лишняго и никогда не упуская изъ виду своей опредѣленной цѣли. Отсюда происходятъ та простота и краткость (разумѣется относительная), которыя такъ любезны каждому читателю.

Какая разница съ нѣмцами и англичанами! Нѣмецкая мысль расплывается въ своей многосторонности и въ той безконечной эрудиціи, которая составляетъ ея неизбѣжную принадлежность, ея стихію. Поэтому, нѣмецъ, чтобы написать книгу, принужденъ такъ-сказать прессовать свои мысли и свѣдѣнія. Часто наивные авторы занимаются не собственно писаніемъ, а только компиляціею чужихъ писаній, и доходятъ до замѣчательнаго искусства въ дѣлѣ прессованія;. тогда книга представляетъ удивительно вѣрный и полный экстрактъ изъ сотни другихъ книгъ, но въ такомъ сухомъ и сжатомъ видѣ, что ее могутъ взять только очень крѣпкіе зубы. Если-же авторъ излагаетъ и свои мысли, то однако-же считаетъ долгомъ ссылаться на все, что онъ прочиталъ, и даже на все, что онъ только желалъ-бы прочитать. При этомъ забывается, что плохая и ненужная ссылка есть настоящій грѣхъ передъ читателемъ, и что хороши только ссылки, которыя основаны на строгомъ выборѣ, и глубокомъ пониманіи чужихъ писаній, и которыхъ поэтому много быть не можетъ. Какъ-бы то ни было, множество нѣмецкихъ книгъ не годятся для чтенія, а годятся только для справокъ.

Англичане пишутъ лучше нѣмцевъ, проще, естественнѣе. За то у нихъ нѣтъ ни порядка, ни живости; мысль чаще всего узка и низменна, но авторъ развиваетъ ее настойчиво и многословно. Такъ писали Бокль, Милль, Дарвинъ; все это скептики и эмпирики, холодные и пространные. Если-же авторъ обладаетъ воображеніемъ и жаромъ, то онъ вдается въ англійскую блестящую манеру. Являются непрерывныя гиперболы, неожиданныя сближенія и скачки; всему дается видъ яркій и поразительный; словомъ — это та манера, которая такъ насъ восхищаетъ въ Шекспирѣ и Карлейлѣ, но которая приводитъ читателя въ большому разочарованію, когда у автора недостаетъ для нея внутренняго содержанія.