Читать «Вполголоса» онлайн - страница 23

Я не девять месяцев — Сорок лет носила, Сорок лет вынашивала, Сорок лет выпрашивала, Вымолила, выпросила, Выносила

Душу.

28—29 января 1926

* * *

За стеною бормотанье, Полуночный разговор... Тихо звуковым сияньем Наполняется простор.

Это в небо дверь открыли, — Оттого так мир затих, Над пустыней тень от крыльев Невозможно-золотых.

И прозрачная, как воздух, Едкой свежестью дыша, Не во мне уже, а возле Дышишь ты, моя душа.

Миг, — и оборвется привязь, И взлетишь над мглой полей, Не страшась и не противясь Дивной легкости своей.

77 сентября 1926

* * *

...И вдруг, в полнеба, росчерк молний, Сверкнула огненная вязь, — И стала ночь еще огромней, И музыка оборвалась.

Лежу я, повернувшись на бок, И чувствую сквозь забытье, Как в полном мраке брезжит слабо Сознанье томное мое.

Река течет, но не уносит, А лишь покачивает челн, И чей-то голос, плача, просит И надрывается о чем?

О чем ты сетуешь и молишь?

Я здесь еще, на берегу, Не отзываюсь оттого лишь, Что отозваться не могу.

Пойми же: перед вольной тенью

Уже мерцал певучий рай, И миг последний воплощенья Не торопи, не ускоряй...

25 мая 1927

* * *

Все тот же сон! Возможно ль? В третий раз Проклятый сон!..

Пушкин

И вот мне снится сон такой: Притон унылого разгула. Вхожу, — и на меня пахнуло Духами, потом и тоской.

Беспомощно гляжу окрест, И мне переглянуться не с кем. Эстрада тонет в тусклом блеске, И надрывается оркестр.

Астматик старый — барабан

Устал уже пыхтеть и охать. В дыму табачном в балаган Ползет отчаянье и похоть.

Сухой огонь струят смычки И кровь подогревают рыбью. Толпу качает мертвой зыбью, И расширяются зрачки.

Нет горечи и пустоты Опустошительней и горше!

В басах стальные ходят поршни, Истомно ноют дисканты.

Под музыку творится дело, Непостижимое уму: Ледащий бес девичье тело Приклеивает к своему.

Вселенной управляет ритм!

Юнец танцует вислоухий, И зуб брильянтовый горит В оскале хищном потаскухи...

А за окном заря встает, Небесный голубеет купол, — И друг о друга трет фокстрот Каких-то облинялых кукол.

16 января 1927

Отрывок

Круглое небо. Простор унылый, И зарево — не от заката.

Речка кровавым студнем застыла, И месяц над ней щербатый.

Пусто очень и страшно очень, А ветер свищет вдогонку.

Вся земля вокруг разворочена, Выворочена воронками.

Бродит в смрадном, слащавом запахе Смерть над полями голыми, А впереди — на востоке, на западе — Полымя!

Кто-то кричит. И в голосе воющем Свой узнаю в смятеньи — И подымаются над побоищем Шатким туманом тени.

72—78 сентября 1927 (9)

* * *

Об одной лошаденке чалой С выпяченными ребрами, С подтянутым, точно у гончей, Вогнутым животом.

О душе ее одичалой,

О глазах ее слишком добрых, И о том, что жизнь ее кончена, И о том, как хлещут кнутом.

О том, как седеют за ночь От смертельного одиночества, И еще — о великой жалости К казнимому и палачу...

А ты, Иван Иваныч, —

Или как тебя по имени, по отчеству — Ты уж стерпи, пожалуйста: И о тебе хлопочу.

4—6 октября 1927 (9)

* * *

От смерти спешить некуда, А все-таки — спешат.

«Некогда, некогда, некогда», — Стучит ошалелый шаг.