Читать «Урсула Мируэ» онлайн - страница 50

— Иезуит! — улыбнулся старый Миноре. — Я не прошу у вас доказательств, я прошу вас сказать, верите ли в это вы сами.

— Я полагаю, что привидения во многом зависят от тех, кому они являются, — сказал кюре, продолжая подтрунивать над безбожником.

— Друг мой, не бойтесь меня, ответьте откровенно: вы в это верите?

— Я верю в то, что могущество Господне безгранично.

— Если я вернусь в лоно церкви, то, когда умру, попрошу у Господа позволения явиться вам, — засмеялся доктор.

— Точно о том же уговорился Кардано с одним своим другом.

— Урсула, — сказал Миноре, — если тебе будет грозить опасность, позови меня — и я приду.

— Вы пересказали в двух словах трогательную элегию Андре Шенье «Неера»^[118], — отвечал кюре. — Величие поэтов в том и состоит, что они умеют запечатлеть события и чувства в вечно живых образах.

— Зачем вы говорите о смерти, дорогой крестный? — жалобно сказала Урсула. — Мы, христиане, не умираем, могила — колыбель нашей души.

— Однако, — сказал доктор, улыбаясь, — рано или поздно каждому приходит черед покинуть этот мир, и когда меня не станет, ты будешь на удивление богатой.

— Когда вас не станет, мой добрый друг, единственным моим утешением будет служение вам.

— Мне, мертвому?

— Да. Все добрые дела, которые будут мне по силам, я совершу ради вас — ради того, чтобы искупить ваши грехи. Я буду денно и нощно молить Бога, чтобы он в бесконечном милосердии своем не карал вечными муками краткодневные заблуждения и поместил подле себя, среди блаженных душ, вашу душу — такую прекрасную и чистую.

Ответ этот, исполненный ангельского простодушия и произнесенный без тени сомнения, одолел заблуждение, и Дени Миноре прозрел, подобно апостолу Павлу. Луч света, озаривший его душу, ослепил его и, вкупе с нежной заботой о его загробном существовании, исторг у него слезы. Внезапно снизошедшая благодать была подобна электрической искре. Кюре молитвенно сложил руки и поднялся, охваченный волнением. Девочка, пораженная своей победой, заплакала. Старец встал, словно услышав чей-то зов, посмотрел вдаль, словно там загоралась новая заря, потом преклонил колено на кресло, сложил руки для молитвы и с видом глубокого смирения опустил очи долу. Затем он поднял голову и взволнованно произнес:

— Господи! только этому непорочному созданию под силу вымолить мне прощение и возвратить меня к Тебе! Прости раскаявшемуся грешнику, которого приводит пред очи твои это благороднее дитя!

Мысленно он обратил к Богу молитву, прося теперь, когда на него снизошла благодать божья, довершить начатое и вслед за душою просветить его ум, а затем повернулся к кюре и протянул ему руку со словами:

— Дорогой пастырь, я теперь как дитя малое; отныне я ваш и вверяю вам свою душу.

Урсула, плача от радости, осыпала руку крестного поцелуями. Старик посадил девочку к себе на колени и шутливо заметил, что теперь ее следует называть его крестною. Вконец растроганный кюре в порыве религиозного воодушевления пропел «Veni creator»^[119], и гимн этот стал вечерней молитвой трех коленопреклоненных христиан.