Читать «Шекспировские чтения, 1976» онлайн - страница 69

Прося тебя, унизилась я больше,

Чем мог бы ты унизиться пред чернью.

(III, 2)

И он покоряется. Сыновняя любовь - единственное чувство, которое связывает его с человечеством. Без этого чувства он действительно был бы не человеком, а карающим божеством, каким его видит Брут:

О народе

Ты смеешь отзываться так, как будто

Ты не такой же слабый человек,

А божество карающее...

(III, 1)

Но снести оскорбление, которое наносят ему трибуны, он не может даже ради матери. Они обвиняют его в измене, в непостоянстве, обвиняют от имени этой трусливой, неверной, так легко меняющей свои решения толпы! Это конец. И опять-таки это обвинение и приговор об изгнании Кориолана - только внешний повод, толчок к его уходу, который так или иначе должен был произойти. Прощаясь с римлянами, Кориолан просто высказывает вслух то, что давно уже зрело в его душе. Что может быть у него общего с этой сворой псов? Это он их изгоняет. Есть мир и кроме Рима. Унизившись перед плебеями, добиваясь таким способом консульского сана, он и так нарушил свою верность "кодексу", он, который не хотел принимать от других даже награды. Теперь любой ценой нужно восстановить былое равновесие, вновь получить право сознавать свою исключительность во всем - в мужестве, в постоянстве, даже в страдании, сама мысль об исключительности которого помогает его переносить:

Бедствия большие

Для сильных духом служат пробным камнем,

А заурядный человек способен

Сносить лишь заурядные несчастья...

(IV, 1)

Его уход был закономерен; не случайно и то, что, покинув Рим, он пришел именно к Авфидию. Если принимать концепцию Кориолана - носителя древних традиций, представителя старого миропорядка, то Авфидий становится антагонистом Кориолана {См. статью А. Дорошевича "Трагический герой и его антагонист в трагедиях Шекспира". - "Филологические науки", 1964, э 1.}, между ними устанавливается отношение, подобное отношению Антоний-Октавий. Нам это отношение представляется иным. Эти два человека лютой ненавистью ненавидят друг друга, но они принадлежат одному поколению. Кориолан это чувствует. Авфидий - единственный, кем он хотел бы быть, не будь он Кориоланом: "Только им, когда б я не был Марций, хотел бы стать" (I, 1).

Кориолан победил его, но не забыл о нем; мнение Авфидия ему интересно: "Авфидия ты видел?.. И говорил он обо мне?.. Что же?" (III, 1). Это успевает спросить Кориолан в недолгое время своего консульства.

Отношение Авфидия к вольскам во многом сходно с отношением Кориолана к плебеям Рима. Вот он обращается к солдатам совсем в духе Кориолана: