Читать «Шекспировские чтения, 1976» онлайн - страница 3

Лишь в том, что я не льщу из лицемерья,

Что на ветер я не бросаю слов

И делаю добро без обещаний,

Прошу вас, сами объясните всем,

Что не убийство, не пятно порока,

Не нравственная грязь, не подлый шаг

Меня так уронили в вашем мненьи,

Но то как раз, что я в себе ценю:

Отсутствие умильности во взоре

И льстивости в устах; что в вину

Вменяется не промах, а заслуга.

(I, 1; перевод Б. Пастернака)

Мысль сопровождает все, что совершается в драмах Шекспира, не только комментируя происходящее, но и вмешиваясь в него. Мысль для Шекспира - это могучая сила, и он не знает ничего на свете, что было бы быстрее мысли:

Рассыльными любви должны быть мысли,

Они быстрее солнечных лучей,

Несущихся в погоне за тенями.

("Ромео и Джульетта", II, 5;

перевод Б. Пастернака {*})

{* Цитаты из "Ромео и Джульетты" даны по изд.: В. Шекспир. Трагедии. Сонеты. М., 1968.}

Осмысляя свои и чужие действия и чувства, персонажи Шекспира умеют не только точно и тонко описать и раскрыть их, но и осмыслить себя и своих партнеров, а также и весь мир, в котором они живут. Поступки и чувства людей, их конкретные частные судьбы они трактуют в свете общего течения жизни, всего ее устройства (или, вернее, неустройства). А на этом пути совершается и обращение шекспировских персонажей к самым общим вопросам бытия: в драме Шекспира присутствует и философская мысль.

Конечно, еще в античной драме персонажи подкрепляли свои речи и украшали их обращениями к общим истинам. Сентенции самого общего содержания представлены во всех поэтических жанрах - в том числе и в драме - на всех этапах их существования. Но у Шекспира это нередко не просто сентенции, отработанные и ставшие формулами общие места. О закономерностях бытия и человеческого существования персонажи Шекспира порой говорят так, что видно, как эти мысли у них возникают и складываются: перед нами оказываются не только результаты мысли, но и сам процесс ее формирования и реализации даже если по своему содержанию эта мысль явственно заимствована из той или иной философской доктрины. Важно (и даже очень важно!), что для персонажей Шекспира эти мысли об общих вещах, как правило, не чужеродны, не взяты напрокат из чуждой для этих персонажей сферы существования, что эти мысли непосредственно сплетены, хотя порой и причудливо, со всеми другими мыслями этих персонажей - и не только с их мыслями, а также с их чувствами и с их действиями, со всем их существом. Вот Брут в "Юлии Цезаре" говорит о ходе вещей в жизни как о движении, подчиненном закону нарастания и спада:

В делах людей прилив есть и отлив,

С приливом достигаем мы успеха,

Когда ж отлив наступит, лодка жизни

По отмелям несчастий волочится.

(IV, 3; перевод М. Зенкевича)

Но эта фраза органически вплетена в рассуждение о том, следует ли республиканцам выждать или идти навстречу противнику, чтобы принять сражение.

Вот Лоренцо в "Ромео и Джульетте" противопоставляет природу и разум и подчеркивает силу разума:

Природа слабодушна и рыдает,

Но разум тверд, и разум побеждает.

(IV, 5; перевод Б. Пастернака)

Но эта фраза естественное завершение тех утешений, с которыми Лоренцо обращается к родичам Джульетты, когда они находят ее в мертвенном сне.